Школьные предметы давались ему легко, к спорту Клиффорд был равнодушен. А главное, сызмальства у него была цель в жизни: стать журналистом: «Мне было четыре или пять лет. Мама читала газету. Я спросил, печатает ли газета все новости со всего света, и она сказала, да, печатает. Я спросил ее, печатает ли газета правду, и она тоже ответила утвердительно. (И не вздумайте, черт вас подери, ухмыляться.) С того дня я знал, что хочу стать газетчиком… Я зациклен на правде. Я гнался за правдой – в той или иной форме – всю мою жизнь. Не за голым фактом – именно за правдой со всеми полутонами. И у меня впечатление, что если кому-то случается найти правду, она оказывается удивительно простой и понятной».
Будет ли преувеличением сказать, что фантастика Саймака – тоже попытка дойти до правды? Не в форме реализма, не в форме газетной статьи, отражающей голые факты, а в форме высшей истины, некоего Принципа, который, если верить роману «Выбор богов» (Саймак считал его чуть ли не лучшей своей книгой), управляет космосом. В форме простых истин: душа – состояние ума; вселенная едина; то, что делает ее единой, – моральный закон, без которого нет души…
Мечта мечтой, а стать журналистом в 1920-е в глухомани было непросто. Окончив школу, Клиффорд пошел работать: батрачил на ферме, водил автоцистерну, торговал газировкой и скобяными изделиями, клал асфальт, строил мосты, изготовлял шпалы. Пройдя двухгодичные курсы, он три года работал учителем в школе, поднакопил денег и поступил в Висконсинский университет; «деньги быстро кончились, и я устроился в газету, надеясь вернуться в университет, но так и не вернулся».
Учительствовал Саймак в Кэссвилле, еще одном висконсинском городке. В здешнем кинотеатре он встретил Агнес Кухенберг, которую все называли «Кэй», – девушку, ставшую любовью всей его жизни. Они поженились 13 апреля 1929 года, когда Саймак получил первую журналистскую работу в газете Айрон-Ривера, штат Мичиган. В 1939 году Саймак напишет, что жена – его «критик и машинистка», но на деле фантастикой Кэй не интересовалась и не читала текстов мужа, не считая самых первых его работ.
В первую половину 30-х судьба гоняла Клиффорда по всем штатам Среднего Запада: он успел поработать репортером и редактором в местных газетах в Мичигане, Айове, Северной Дакоте, Миннесоте, Канзасе, Миссури… Городки были крошечные, Саймак работал в каждом по году-два и наверняка видел всё, что можно было увидеть в те годы в стране, страдающей от Великой депрессии. Только в 1939 году он получил место в газете «Minneapolis Star». Сначала был штатным редактором, в 1949-м дорос до отдела новостей, впоследствии сделался «редактором по особым темам». Но это было уже в 1960-е, когда имя Клиффорда Саймака знали все любители фантастики США, и не только.
«Впервые я познакомился с научной фантастикой, конечно, благодаря Жюль Верну и Уэллсу, – вспоминал он, – читал Эдгара Аллана По и книжки о Тарзане… Я всегда хотел сочинять. У меня был писательский зуд. Сочинительство сидело внутри, желая вырваться наружу. Думаю, то, что я стал сочинять фантастику, естественно».
Дебютный рассказ «Кубы Ганимеда» Саймак послал в 1930 году в журнал «Amazing Stories», который начинал издавать знаменитый Хьюго Гернсбек (он уже не владел журналом, проиграв иск о банкротстве). Рассказ сначала вроде приняли, а через два года вернули, и впоследствии Саймак был этому рад: «Поверьте на слово, рассказ был кошмарный… Три или четыре искателя приключений отправились на Ганимед и встретили там инопланетную форму жизни в виде кубов, но что было потом – я напрочь забыл. Меньше чем за десять тысяч долларов я бы не разрешил издать этот рассказ никому».
Первый опубликованный НФ-рассказ Саймака «Мир красного солнца», напечатанный в «Wonder Stories» (еще один журнал Гернсбека) в декабре 1931 года, был не лучше:
– Тогда прощай, год тысяча девятьсот тридцать пятый! – воскликнул великан-швед и с силой дернул рычаг. Самолет содрогнулся и недвижно завис во мгле. В мгновение ока абсолютная чернота, точно краска с дьяволовой палитры, смыла солнечный свет…
По оценке самого фантаста, это «атмосферная история, но, кроме атмосферы, там почти ничего не было». Зато на совсем юного фэна Айзека Азимова рассказ о людях, которые в далеком будущем бросили вызов злому инопланетному правителю, произвел неизгладимое впечатление. Может, потому, что Саймак вместо хеппи-энда придумал обескураживающий конец: спасители человечества хотят вернуться в свое прошлое, а оказываются в еще более далеком будущем, где люди вымерли, – и судьба героев незавидна.