В апреле 1618 г. Кузнецкий острог был возобновлен казаками сына боярского Остафия Харламова-Михайлевского, который своей печати еще не имел, как и пришедшие на смену в июне 1618 г. Осип Кокорев и Бажен Карташев. Сменившие их в мае 1619 г. Тимофей Стефанович Боборыкин и Осип Герасимович Онисков всерьез обеспокоились отсутствием столь необходимого атрибута воеводской власти, как своя печать. Особенно учитывая то, что по царскому указу, по словам историка Герарда Миллера, «необходимо было построить среди тамошних татар особый острог и подчинить эти волости не Томску, а особым воеводам из Москвы». Своя печать была действительно нужна в силу особого положения Кузнецка - самого южного русского форпоста в Сибири в глубоком тылу у «немирных народцев», в силу его удаленности от Томска и неизмеримых пушных богатств обширных кузнецких волостей. А кроме того, по традиции, каждый острог в Сибири получал свою печать с эмблемой почти автоматически после его основания, независимо от хозяйственной и военной роли. Надо полагать, помимо прочего, воеводы просили для Кузнецка и печать с эмблемой, считая, что «ей должно быть изображение волка - в знак необжитости сих мест». И печать Кузнецку была пожалована в 1622 г. вместе со статусом города. Ее описание дано в «Росписи государевым царевым и великого князя Михаила Федоровича всея Руссии сибирским печатем, какова в которых городех и острогах и в которой печати что вырезано и подписано». Описана печать так: «На кузнецкой волк», а около вырезано: «Печать государева земли Сибирские Кузнецкого города».
Эмблема волка как нельзя более подходила Кузнецку - долгие десятилетия стоял он тупиком в стороне от торных дорог, почти каждый год подвергаясь опустошительным набегам «государевых непослушников». Долгих 72 года 27 кузнецких воевод вместе с денежной и хлебной казной, складом мягкой рухляди и хоругвью Ильи-Пророка как святыню передавали следующему воеводе серебряную печать-матрицу в дорогой, выложенной бархатом шкатулке с серебряными пробоями и личинками, а также сафьяновый куль с шелковым шнуром для печати. 72 года скрепляли воеводы грамоты печатью с волком.
Видя на грамотах воевод собственный тотемный знак - волка - кузнецкие татары лишний раз могли убедиться в легитимности воеводской власти и дружелюбии к ним русских, принявших их символы.
Волк оказался живучей эмблемой. Именно такую печать упоминает «Роспись государевым царевым и великого князя Алексея Михайловича Всея Великия и Малыя и Белыя России самодержца, печатем, какова в котором городе или остроге и что на которой печати вырезано» от 1656 года, опубликованная в книге Ю.В. Арсеньева «Геральдика» в 1908 г. О том, что печать Кузнецка активно «работала», можно судить и по ее наличию в «Росписи сибирским печатям, какова в котором городе и остроге и что на которой печати вырезано» - Приложении к Наказу таможенному голове Верхотурья от 11 июля 1692 г. Документ этот, между прочим, был включен в Полное Собрание Законов Российской Империи, том 3, дело 1443 - своего рода Конституцию России, что говорит о значимости древней кузнецкой эмблемы. Ее знали не только в уезде, но и всюду, куда шла лучшая в Сибири, по мнению историка М. Сорокина, пушнина - кузнецкие соболя. А шла она за тысячи верст от нас - в Москву и богатые европейские столицы. При всей опасности жизни на Сибирской Украине, как величали Кузнецкий уезд, начиная с основанной в 1625г. заимки Атамановой, он развивался: появлялись деревни; села, остроги, монастырь. В «Чертежной Книге» С. Ремизова (1699 г.) вокруг Кузнецка - 34 пункта, еще больше - на севере уезда. Великими трудами казаков, крестьян и работных людей «с необжитостью сих мест» было покончено. И символ - волк потерял актуальность. Требовался знак прямо противоположный