***
- И пять, шесть, семь, восемь! – скомандовала Офелия, и наша группа сорвалась с точки. Сегодня в программе был очень любимый мною джаз-бродвей со всеми сопутствующими свингами, слайдами и прыжками. Мисс Морган следила за каждым нашим шагом, она отобрала шесть человек, чтобы продемонстрировать комбинацию: трёх девушек и трёх парней. Я стояла в центре, по правую руку оказалась, конечно же, Нина, а вот место слева заняла Селия. Оказалось, что в детстве она занималась в джазовом коллективе, пока не перешла в балет. Прямо за нами разместились Стефан, Кристофер, который, несмотря на перебинтованную руку, справлялся просто потрясающе, и Айван. Последний встал за моей спиной, украдкой ловя мой взгляд через зеркало. Мы репетировали вместе уже три дня, но так и не решались открыто заявлять о своей «дружбе». Мы не обговаривали этого заранее, просто чувствовали, что так лучше. Нам обоим так было комфортнее. Средством публичного общения были в основном негласные сигналы, вроде взглядов, улыбок, коротких жестов. Например, когда Яков Владимирович – преподаватель литературы, в третий раз начал рассказывать заезженную историю о посещении театра Глобус, мы переглянулись, Айван закатил глаза, и я захихикала, прикрыв рот ладошкой. Подобные случаи происходили постоянно. Но стоило наступить вечерней репетиции, как волшебные тиски спадали. Словно ночь обладала своей особой магией. Лишь наедине, мы с Айваном могли свободно общаться – в основном ругаться, пинаться, возмущаться и обижаться, но также изредка сострадать, смешить и увлекать. Наконец барьер недоверия исчез, и мы начали делать первые успехи. Не успела я окончить связку, как у мисс Морган зазвонил мобильный. Одного взгляда на экран хватило, чтобы она остановила нас и убавила звук. - Слушаю, - строго ответила она звонившему. – Сейчас? У меня класс! Кажется, внезапный звонок совсем её не обрадовал. - Наталья, я поняла. Сейчас будем. Одноклассники встревожено замерли, я обернулась на Айвана, ища подтверждения собственным догадкам. Но он лишь пожал плечами. В Равенской Академии Искусств была лишь одна Наталья – это ректор Наталья Каспар – тётя Айвана. И ей зачем-то понадобилось прервать наше занятие. - Ребят, - обратилась ко всем Офелия – у администрации Академии для вас есть важное объявление. Нам всем следует пройти к центральной сцене, там вам всё объяснят. У вас ровно минута, чтобы обуться. Советую поторопиться. С языка рвались десятки вопросов, но я знала, что и так получу ответы, просто стоит совсем немного потерпеть. Когда я поняла, что молодая преподавательница поведёт нас в театр не через улицу, а через стеклянный коридор, соединявший корпуса, мне захотелось визжать от восторга. Сколько раз я смотрела на него с земли? Сколько раз воображала, как спешу по нему к сцене? Наконец этот день настал.
Стоило войти внутрь, и я догадалась, что причиной выбора маршрута во многом являлся хлещущий за стеклом ливень. Я с наивным восторгом рассматривала опускающиеся на крышу капли. - Ты что, дождя никогда не видела? – тихо произнёс возникший из ниоткуда Айван. Я мгновенно осмотрелась, проверяя, не слышит ли кто-то наш разговор. - Разумеется видела, - прошипела я. - Тогда откуда столько восхищения на лице? Я хмуро уставилась на него. Он, что и вправду не понимает? - Меня завораживает красота, - придав лицу важности, пояснила я. - Ааа, - протянул собеседник, весь его образ олицетворял полное разочарование. – И всё? - Если в тебе, Каспар, отсутствует чувство прекрасного, то это не значит, что и все вокруг калеки. Айван положил руку на сердце. - Не будь такой жестокой, Солмей! Этот жест…интонация, с которой он это произнёс…. Я мгновенно вспомнила Феликса. «Не ври, что тебе не понравилось!» - сказал тогда друг, прислонив ладонь к груди. Я не видела его почти месяц. И, к своему удивлению, поняла, что ужасно соскучилась. Феликс был солнышком среди мрачного неба. Своим присутствием он мог любой день сделать лучше. Где он сейчас? Вернулся в Лондон или путешествует? Я не знала. Айван слегка нахмурился, удивлённый моей растерянностью. Я не успела объясниться, да и не знала, стоило ли - Офелия громко распахнула входные створки, впуская нас внутрь. Мурашки побежали по всему телу прежде, чем я успела войти внутрь. Вокруг пахло пластиком и деревом, чувствовалось, что всё здесь – новёхонькое, начиная от мягких кресел, и заканчивая черной матовой сценой. Вообще почти всё вокруг было чёрным – стены, кулисы, музыкальная аппаратура, и кричала об ультрасовременности. Да, это вам не Мариинский театр с его золотом и алым бархатом. Почти сразу я заметила, что мы не единственные студенты в зале. Офелия вела нас на сцену, и именно там стояла небольшая группа педагогов и студентов. - Там второкурсники, - услышала я громкий шепот Кристофера. – Я видел их на классе Павлова. Приглядевшись, я поняла, что он прав. Некоторых ребят я запомнила еще с футбольного матча. Например вон того блондина, закатившего гол. - Приветствую, рада, что все наконец в сборе, - громко заметила Наталья Каспар, когда мы поднялись по ступенькам и смешались со старшим курсом. Помимо ректора и Офелии Морган, здесь оказалась и миссис Дамески, а также знаменитый Павлов и еще два педагога, имён которых я не знала. Наверное, они вели классы у старшекурсников. - Те, кто учится в Равене не первый год, - продолжала женщина – не понаслышке знают о Зимнем спектакле. Для новичков поясняю: это небольшая хореографическая постановка, которую готовят наши студенты к концу декабря. Этот показ – первый шанс проявить себя перед представителями агентств и профессиональных трупп. Каждый год они приезжают на спектакль, чтобы приметить молодые дарования. Это невероятная возможность для каждого нашего ученика. Многие получают предложения о сотрудничестве еще до выпуска. Я не в первый раз слышала о спектакле и его цели, но всё равно была под впечатлением от слов Натальи. Впервые о нём мне рассказал, конечно же, Никита. Это было в прошлом году. Тогда ребята исполняли классического Щелкунчика, и Золотову досталась роль принца. - Как вы уже догадались, Зимний спектакль запланирован и на этот год. Но, так как Петербуржский филиал открыт всего несколько месяцев, а наш набор не настолько объёмен, как в Париже и Берлине, мы приняли решение задействовать в постановке всех наших студентов, включая первокурсников. Кажется, моя челюсть упала до самого плинтуса. Я мигом ущипнула себя, проверяя, не сплю ли. Боль, мгновенно растёкшаяся по руке, свидетельствовала о реальности всего происходящего. Старшекурсники загалдели. И интонации их были не столь радостны, как лица моих одноклассников. Оглядевшись по сторонам, я поняла, что не одна пребываю под впечатлением. Многие побледнели и еще не пришли в себя. - Но такого никогда не было! – выкрикнула девушка из старших рядов. - Это несправедливо! – вторил ей мужской голос. Обернувшись на его источник, я замерла. Ну разумеется, это был Никита! И как я сразу его не заметила? - Это решение окончательно и обсуждению не подлежит, - отрезала Наталья, припечатывая парня своим ледяным взглядом. – Миссис Дамески, - обратилась она к нашей учительнице – приступайте. Сразу после этих слов, ректор удалилась из зала. Наверняка спешила по своим ректорским делам. Нас же сразу разделили на две группы – девушек и парней. - Никита, Софи, подойдите, - позвала Хелена. Бывший возлюбленный вышел вперёд, а рядом с ним выросла та самая миниатюрная брюнетка с каре, которую он сжимал в объятиях в день нашей первой встречи в кампусе. Значит, Софи… - Так как вы уже начали учить первые партии, прошу продемонстрировать ребятам основные комбинации для кордебалета. - Нам их учить? – округлились глаза у Никиты. Он спросил это с таким возмущением, что мои глаза сами поспешили закатиться. - Да, - игнорируя его тон ответила Хелена, а затем повернулась к нам. – Через две недели мы проведём первый кастинг. Лучшие ученики будут допущены к разучиванию сольных и балетных партий. Впрочем, - она выдержала короткую паузу – надеюсь, вы все покажите высочайший уровень. Недаром же вы учитесь в РАИ. Как ни странно, её слова вдохновили меня. Было непривычно видеть миссис Дамески не взвинченной. Оказывается, она даже бывает приятной. - Тогда приступим, - неуверенно улыбнулась Софи, подходя к нам ближе.