- Никто. - Он тоже приготовил оружие, и теперь сидел внизу окопа на корточках, курил.
- Чего так? - Не унимался Санек.
- Некому было. Отец работал и бухал, мать на двух работах вечно крутилась, а родственников я не знаю.
- Но кто-то тебе ведь помогает, раз ты еще живой?
- Хер его знает..., - Славян безразлично пожал плечами.
- Не сквернословь по этому поводу, - Санек мельком взглянул на Славяна и привстал, чтобы посмотреть что там со стороны Астрахани. В этот момент рядом ухнула очередная мина, и сразу все стихло, только земля и осколки еще секунд десять осыпались на землю с глухим звуком.
Со стороны расположения моджахедов послышался многоголосый рев моторов и лязг гусениц. Звук медленно приближался.
- Всем переместиться на боевые позиции, - раздался в наушнике приказ нашего старшего лейтенанта. - Огонь открывать только по моей команде.
Мы вскарабкались на свои места. От противника нас отделял бруствер и широкое, перепаханное взрывами поле. В учебке нам рассказывали, что сегодняшний тип войны, по сравнению с двадцатым веком, сильно изменился, что сегодня, кроме китайцев никто не применяет широкое фронтальное наступление. Но вот моджахеды об этом, видимо, ничего не знали. Или излишек в живой силе, или требования спонсоров об оттеснении русских до Саратова вынуждал их начать наступление.
VIII
-- Я завербовался на фронт. Попаду к Мише в часть по контракту. Все согласно условиям должно быть.
Жена не заплакала. Последнее время она не плакала. За последние три месяца она поседела и осунулась. Когда Мишу забрали на фронт, она проплакала все глаза, когда через две недели после этого меня уволили с работы, перестала плакать, а только молчала, молилась перед образами и в свободное время ходила в церковь на службы. Возвращалась домой и снова молилась. От ее одежды шел сильный запах ладана.
-- Я за ним приглядывать буду. Мало ли что...
-- Господь тебе поможет и мама моя.
-- Помогут. Я сегодня с тобой на вечернюю службу схожу.
IX
- Старший лейтенант Никольцев, выйдите из строя.
Я сделал два шага вперед. Майор посмотрел на меня и приказал: "Назначаетесь командиром группы. Возьмете с собой на задание трех ребят, которых подберете сами. Сейчас получите задание, остальные свободны, - обратился он к моему взводу.
- Какое задание? - Голос мой невольно задрожал, я откашлялся, и уже твердым голосом отчеканил, - слушаюсь, товарищ майор!
Три дня назад при наступлении моджахедов Мишин взвод попал в окружение. Деревня, в которой они отдыхали на переформировании оказалась в тылу наступающих. Теперь они держали оборону. Прошли сутки после того, как ребята последний раз выходили на связь, пока у них не сели все аккумуляторы индивидуальной связи. Наши беспилотники регистрировали возле деревни боестолкновения.
Я не успел встретиться с Мишей. Он знал, что я пошел на фронт контрактником, но даже не подозревал куда. Мне хотелось сделать ему сюрприз, но не получилось. Когда стало известно, что собирают группу для вывода ребят из окружения, я сделал все, чтобы в нее попасть.
Майор присел на какое-то бревно и знаком показал мне, чтобы я сел рядом.
- Старший лейтенант, знаю из твоего личного дела - ты мужик бывалый, поэтому скажу как есть, - майор рассматривал электронную карту на своем планшете. Увеличил масштаб на какой-то деревеньке. - Вот, - он ткнул в нее пальцем, - здесь в окружении сидят наши ребята, их надо во что бы то ни стало вытащить. Понимаешь?
Майор перешел с официального тона на человеческий.
- Знаю, что вывести из окружения такими силами, как я тебе даю тяжело, но больше у меня нет. Бери только "трехсотых", "двухсотых" оставь там, иначе не выберетесь. Все одно на свой земле. Пройдете к ним, дашь координаты для коридора, мы там беспилотники пустим, часок поутюжат вокруг, и сразу пойдете обратно с ребятами. Как, справишься?
- Справлюсь, куда же я денусь. Сын у меня там, - я чуть помолчал, затем добавил, - Михаил Никольцев. Вот и весь сказ, майор.
Он немного помолчал, носком берца рисуя на песке какие-то линии, потом заглянул мне в глаза.
- Понимаешь, старлей, не мне объяснять тебе, взрослому мужику, но я все-таки скажу, может поможет: наша вся жизнь устроена с оглядкой на земное притяжение. Так Господь сотворил. Не упасть страшно, в конце-концов всех нас земля к себе тянет, и всякий поскользнуться может, а не подняться, потому что это означает конец. Не бывает, что сил нет подняться, а бывает только, что нет воли встать. Вот гони это от себя, слабость эту куда подальше, поскольку враг человеческий ее нашептывает, Господу нашему Иисусу Христу показать хочет, что слабые у него дети, недостойные Его. Что бы ни случилось, выведи всех ребят оттуда.
Он убрал планшет, лежавший у него на колене, в рюкзак. Молча предложил мне сигарету, закурил.
- Отдохните, и в 23-00 выступайте. Шум поднимать не будем, туда без огневой поддержки пойдете. Обратно должны вернуться до рассвета. Мужики у тебя во взводе опытные, все воевали, есть из кого выбрать, так что по-тихому пройдете.
- Понятно.
- Удачи вам, - он серьезно посмотрел на меня и добавил, - возвращайся, старлей с сыном, - он хлопнул меня по плечу, встал и пошел к своей БМП.
Я встал на прощание, проводил взглядом запылившую в сторону Волги БМП. Ко мне подошел полковой батюшка, встал рядом, тоже провожая взглядом майора.
- Философ, однако, наш майор, - произнес я как бы в воздух.
- Он через самое страшное прошел. - Батюшка погладил свою окладистую бороду и добавил, - полгода назад под Астраханью сын его погиб. Геройски погиб. Майор с тех пор смерти ищет, в какие только передряги не влезал...Или сын помогает, хочет чтобы отец побольше молодых душ сберег, или у Господа еще какая причина есть.
Я так и не понял знает батюшка про моего Мишу, или к слову пришлось.
- Благослови, отче.
- "И сказал Иисус сотнику: иди, и, как ты веровал, да будет тебе". Ступай, сын мой, все будет хорошо, Господь с нами. - Он перекрестил меня.
Уже через час я подобрал трех толковых тридцатилетних мужиков из числа бывших ВДВшников. Мы подробно изучили карту и наметили путь. Идти предстояло около одиннадцати километров в одну сторону, это примерно четыре часа хода туда через позиции моджахедов и около пяти с половиной часов, если будут раненые, обратно. Есть ли у них раненые и убитые мы не знали. Я дал команде приказ отдыхать до 21-00. Как ни странно в 15-00 небо по-питерски затянуло тучами, солнце скрылось и пошел мелкий дождь. Наш повар из местных сказал, что для начала осенних дождей еще рано, поэтому это просто мелкий летний дождик. Но дождь и не думал переставать. Нам это на руку: стемнеет раньше, рассветет позже. По туго натянутой крыше палатки шелестящими волнами сеялся мелкий дождик.
В 23-00 мы выступили под прикрытием мокрой темноты. Обойдя авангард моджахедов, заглушая сканеры пространства, в изобилии расставленные ими по периметру своих постов, мы подошли к позициям, которые удерживали ребят в окружении. Без единого выстрела наша группа дошла до деревни, где должен был находиться Миша. Моджахеды, видимо уверенные в том, что никто в деревню и из нее не пройдет незамеченным, постов не выставили, а только натыкали везде сканеры, которые мы легко нейтрализовали. Пройдя метров триста, я увидел выведенную на очки информацию, что впереди находятся два наших бойца. Их чипы, вживленные под кожу, выдавали ответ "свой" на запрос наших сканеров. Основные их физиологические параметры были в норме.
- Внимание, впереди дозор наших, - очень тихо произнес я в микрофон штурмового шлема. - Приготовиться к встрече. Не забывайте, у ребят не работают средства связи и индивидуальные боевые модули. Короче, помните, они нас могут признать за своих только при визуальном контакте.