-- Грязная клевета, я самый правдивый человек на земле.
-- Но было и кое-что, что нас отличало. Управдомиха ушла, а мне стало совестно. Соврала государеву человеку! Тогда я пошла к папе, постучалась в кабинет, он такой был, с дверями, дубом отделанными... и сказала: "Папа! А давай считать, что когда ты меня вчера отругал, и я заплакала, то это было потому, что дедушка Сталин умер!"
-- Очень даже приличные навыки торговли у вас, как я погляжу.
-- А потом были похороны. Телевизоров еще почти ни у кого не было, только радиоприемники -- у нас был "АРЗ", армянский, хороший -- и все сидели и слушали, когда же начнется. Но один черт не пропустили бы: когда гроб несли, все заводы дали такие гудки, что многие чуть не... чуть не изумились. Люди рыдали, Саш. Реально, искренне плакали. Им казалось, что мир умирает, как умер Сталин.
-- Но мир не может умереть. Может только измениться.
-- А через три года они плевались в него, потому что лысый кукурузник сказал, что раньше Союз жил среди ада и репрессий. И люди ничего не помнят. Не ценят того, что ты сделал для них. Подыхая от напряжения, ломая ногти, стирая в пыль зубы -- сделал, потому что должен был. Но знаешь что? Хорошо, что они не ценят.
-- Завлекательный, вижу, у нас вышел вечер воспоминаний.
-- Потому что-либо ты делал то, что делал, за деньги -- и тогда какая разница? Либо потому что считал это правильным, и тогда... ну да, какая разница? Либо так, либо эдак, меня, если честно, устроит любой вариант. Лишь бы ты сделал то, что нужно.
К этому моменту я уже малость подуспокоился, очнулся от комы и вернул себе способность говорить членораздельно.
-- Так это... погодите. Вопрос первый: я что, один должен со всей этой показанной заварухой разобраться? Вопрос второй: как, елы-палы, как? Если то, что вы мне показали... если вот это все, с отростками с будущее и прошлое, все это правда... а судя по некоторым вашим оговоркам, так и есть... то, ёшкин кот, вы чего, промедолом обкололись? Здесь нужно не пять милых девчонок, которые ни черта не понимают в операциях такого размаха, здесь дивизия толковых джедаев нужна, никак не меньше! А я...
-- Ответ первый, -- Виола снова хладнокровна, даже чуть улыбается. Это есть хорошо. -- Всколькером ты будешь решать задачу -- не моя забота. Хочешь -- в одиночку, хочешь -- тащи сюда весь свой эротический отряд. Могу еще Ульянку тебе придать, для усиления, она отлично работает батарейкой, увеличит ваши возможности... А второй ответ такой: это целиком отдано на твое усмотрение. Делай что хочешь, но реши задачу. Первое правило приличного менеджера: не решай проблемы самостоятельно, делегируй обязанности. А я очень приличный менеджер, Саша. Очень. Было время научиться.
Я ей поверил.
Черт, а задачка-то не из простых -- и как, спрашивается, разрулить всю эту кашу, что складывается сейчас на скалистых берегах Португалии? Там, кстати, скалистые берега или нет? Неважно. Не нужно мне лезть на рожон, вот что. Хватать всю нашу разноцветную команду и нестись, сломя пару-тройку голов, через полмира -- вариант для дурачков. Пуля, летящая в голову Мику, мне еще долго будет сниться.
-- Знаешь, что говорит нам теория игр, Саша? -- Виола наблюдала за мной с почти медицинским интересом. -- В коротких партиях правила управляют игроками. В длинных партиях игроки определяют правила. Продолжай играть в долгую, не гонись за сиюминутным результатом, только так и куется победа.
А ведь и верно, дьявол. Не нужно ставить все на единственную карту. У меня куча способностей и уйма шансов их применить. Не будем торопиться. Значит, что? Нет, пока справлюсь без девчонок. Ульянка? Тоже так себе мысль, я же ее не знаю почти -- как она поведет себя в сложных условиях, что предпримет? Не говоря уже о том, что придется ее вводить в курс дела, можно сказать, на ходу. Плохая идея.
-- Смотаюсь один, -- решительно сказал я. -- Осмотрюсь. Бывает, знаете ли, разведка боем, а тут у меня намечается нормальная такая разведка... разведкой. Тогда и определимся, стоит ли туда привлекать девчонок, или я сам обойдусь. По мере сил.
Настроение как-то резко подскочило. Теперь вокруг не маячила неприятная неизвестность, в которой бродишь как дурак до полного опупения. Теперь впереди была цель, задание и полная свобода самовыражения. Это последнее я, надо сказать, ценю больше всего.
Я привычно уже ухмыльнулся, проехал ладонью по волосам -- черт, зарос уже прямо как Робинзон Крузо, тоже надо бы решить этот вопрос -- и закончил:
-- А сил у меня -- немеряно.
***
-- Ну, на самом деле, не здесь, конечно, -- самокритично заметил я, вдоволь налюбовавшись офигевшим выражением на симпатичных личиках девчонок. -- Это известная точка, туристы носятся буквально толпами, еще повезло, что только весна началась... Не здесь. Но рядом.
-- А?
-- Сантуш-ду-Саду, городок в дюжину километров к югу отсюда. Там имеется отличная затока, заповедник, мало людей и очень красиво. Вам должно понравиться.
-- Саш... -- Славя подбирала слова медленно, будто говорила со слабоумным. Чего это она, интересно? -- Пять минут назад мы были на другой стороне земного шара, среди ночи, закончив сложнейшее дело, усталые и вымотанные. А теперь -- вжух! -- и мы уже в Португалии, на обрыве немыслимой красоты, и ты ставишь нас перед фактом, что отныне мы собираемся жить здесь? Я правильно поняла твои действия?
-- Ну... да, -- внезапно мне стало казаться, что я что-то упустил. Утюг, что ли, не выключил там, в "Совенке"? -- А что не так?
-- Я на скале жить не хочу, -- решительно сказала Ульянка и плюхнулась на землю, подняв тучу пыли. Обувь ей нужно нормальную купить, вот что. Да и вообще одежду -- тут она совсем дешевая, если в бутики не запрыгивать. Здесь все дешевое, в общем-то, особенно вино и кофе. Райские места. -- И в болотах тоже. Ты на дереве нам халабуду задумал построить, что ли?
-- А я что, не объяснил? -- я порылся в памяти и понял, что действительно ничего не объяснил. Вот они, плоды многоуровневого мышления, постоянно сбиваюсь. -- Нет-нет, девчонки, я же уже был здесь, был здесь... долго. Я обо всем уже позаботился. Сейчас мы еще раз прыгнем, недалеко, так что не пугайтесь.
Национальный заповедник Энтураш-ду-Саду был натуральным реликтовым лесом, выросшем на горном склоне и пронизанным тысячей ручьев и речек с кристально чистой водой. С исполинских деревьев -- секвойи? вряд ли -- медленно опадали листья. Прохладное зимнее солнце лениво просвечивало сквозь камуфляжную сетку ветвей. Пахло солью и странными тяжелыми специями.
А под землей -- во всей этой рыжей неподатливой скале -- мной была предусмотрительно выстроена натуральная секретная база. Какие-то коммуникации здесь были и раньше, то ли бункера на случай ядерной войны, то ли государственные объекты -- и то сказать, в двух шагах Эшторил, шпионская столица во время Второй Мировой -- но я их, говоря словами последнего генсека, углубил и расширил, а также благоустроил. Часть работ выполнили специально обученные люди за вполне неиллюзорные деньги, ну, а другую, большую часть мне пришлось просто придумать.
Странное чувство это было, если честно -- ходить по грубо вырезанным коридорам и комнатам и воображать, как они должны выглядеть. И потом оборачиваться, и смотреть на плоды собственного воображения -- зачастую чрезмерно резвого, а иногда -- и откровенно пугающего. Один раз, например, у меня вышло вместо обыкновенных коридоров с неоновой подсветкой сделать какие-то крепостные потерны, с высокими сводами, выложенные гулким темным камнем, и горящими колдовским пламенем факелами каждые несколько шагов. Долго думал, оставить ли, но потом все же убрал: так пришлось бы все уже построенное реконструировать в мрачный замок, а это баловство. Но жалко было, конечно.