— Нам надо наладить с ним торговлю, — ответил Доктор, соединяя и разделяя временные линии, чтобы создать туннель. — Нам нужны строительные материалы. Но прежде всего нам нужна еда. Даже если прямо сейчас распахать и засеять поля, урожай будет еще не скоро, а запасов ТАРДИС не хватит надолго для такого количества людей.
Романа кивнула — она уже думала об этом. Торговля, конечно, хороший выход, но…
— И чем же мы будем торговать?
— Знаниями, конечно! — Доктор широко улыбнулся, резко повернувшись к ней. — Но только с фиксированными эпохами, естественно.
— Знаниями, — Романа скептично посмотрела на него. — Не хочешь ли ты сказать, что собираешься дать людям доступ к библиотеке ТАДРИС?
Доктор активно закивал:
— Именно. Не ко всей, конечно. А кроме того, я сам по себе источник знаний. Позже обучу преемников. Эта экспедиция сплошь состоит из умнейших ученых — они справятся.
Он снова повернулся к шлюзу, чтобы закончить настройку. Да, пожалуй, это выход.
— Ага! — Доктор торжествующе распрямился и шагнул назад.
Обширный квадрат над рекой мягко засветился, обозначая открытый проход. Романа невольно улыбнулась на сияющую торжеством физиономию Доктора. Он захлопнул дверь и прошагал к консоли, чтобы переправить ТАРДИС на берег, где его ждали несколько ученых во главе с Питером.
Конечно, он оставался их руководителем, к нему обращались люди в первую очередь, если у них возникали вопросы, но Доктор незаметно и по умолчанию стал считаться главным.
— Ну как? — встретили его сразу несколько голосов, стоило Доктору высунуться из ТАРДИС. — Получилось?
— Конечно, получилось! — возмутился Доктор подобным недоверием. — Теперь осталось наладить торговлю и, получив всё необходимое, начать строительство.
Ответом ему были радостно-торжествующие восклицания.
— Faber est quisque suae fortunae, — задумчиво изрекла Селия, а потом ее темные глаза весело сверкнули: — О, Джон! А ведь ваша фамилия вам удивительно подходит: вы действительно кузнец — и не только собственной судьбы, но и судеб окружающих. Фабер Джон — это звучит, не находите?
Доктор фыркнул. Селия была единственной из колонистов, кто прекрасно понимал, что Джон Смит вовсе не его имя, но с каким-то извращенным удовольствием обращалась к нему только так.
Романа искренне рассмеялась:
— А и правда, Доктор!
Он одарил ее взглядом «И ты, Брут!», но в глубине его глаз сверкало веселье, так что она не слишком поверила его надутой физиономии. Селия, кажется, тоже.
А имя прижилось — и очень быстро.
***
Связями с внешним миром занимался Доктор. Людям нельзя было там показываться под угрозой разрушения мироздания. А Романа предпочитала заниматься обустройством их нынешнего жилища, которое вскоре нарекли Городом Времени. Она не знала, откуда это пошло (возможно, с легкой руки всё той же Селии), но людям понравилось. Да и они с Доктором не возражали.
Торговля налаживалась. Жизнь в Городе — тоже. Люди работали с огромным энтузиазмом, обустраивая новый дом. Неудивительно, если подумать, что они никогда и никуда не смогут отсюда уйти. И вот уже появились дома, улицы, площади… Доктор высказал предложение, что в городе, носящем имя Времени, все объекты должны называться соответственно. Питер горячо его поддержал, и теперь все развлекались, наперебой предлагая наименования: площадь Закрытие Времени, Дневная аллея, площадь Эры, парк Долгие Часы, Вековая площадь, авеню Четырех Веков… Единственную же реку назвали просто Время.
Территорию по другую сторону реки оставили полями — для сельского хозяйства, — на которых возвели лишь несколько деревенских домиков на приличном расстоянии друг от друга, как и положено фермерским имениям.
Поначалу неуверенные и даже боящиеся будущего колонисты, теперь расправили плечи и подняли головы — фигурально выражаясь. Куда бы ни пошла, Романа встречала радостные улыбки и уважительные приветствия. А уж Доктора они почитали примерно как Лорда Президента на Галлифрее. С той лишь разницей, что Доктор обитал не в заоблачных высотах, а рядом с людьми, которые в любой момент могли обратиться к нему со своими проблемами. Романа уже не в первый раз убедилась, что он прирожденный лидер. Даже если сам он терпеть не мог подобные облекающие властью и ответственностью должности.
Они с Доктором поселились в хромированном доме на площади Закрытие Времени, где Доктор припарковал ТАРДИС — благо дом был достаточно большим. Как раз в тот день, когда он был закончен, и они вступили в пока еще пустой обширный вестибюль, Доктор огорошил Роману заявлением:
— Нам все-таки придется слетать на Галлифрей.
Романа невольно вздрогнула.
— Зачем?
Доктор с подчеркнуто небрежным видом пожал плечами:
— Чтобы заключить союз между нашими Домами, как полагается.
Романа застыла и ошарашенно поморгала, недоверчиво уставившись на него.
— Доктор… это ты сейчас мне предложение сделал?
Он молча кивнул, вдруг потеряв свое знаменитое красноречие. Романа широко улыбнулась, чувствуя себя бесконечно счастливой. Она не думала, что Доктор решится на этот шаг — не в ближайшее время, во всяком случае. Она знала, что он любит ее — чувствовала, как могут чувствовать только повелители времени. Но он слишком любил свою свободу и независимость. Тем приятней стал сюрприз. Она никогда не стала бы давить и торопить, согласившись с ролью дорогой подруги, но это не значит, что ей не хотелось большего.
Однако существовала еще одна проблема.
— Должна предупредить — моя семья, скорее всего, будет сильно против.
Доктор небрежно отмахнулся — мол, с чем я не справлялся! И Романа рассмеялась. Он улыбнулся ей в ответ — одной из тех редких искренних улыбок, которые она так любила.
***
Их появление на родине было эпичным — чего и следовало ожидать. Материализовавшуюся ТАРДИС немедленно окружила стража.
— Охрана Канцлера, — пренебрежительно фыркнул Доктор, глядя на изображение на экране: несколько человек в красно-белой униформе с белыми плащами; и с сарказмом добавил: — Добро пожаловать домой.
Романа невесело улыбнулась. Именно такого приема она и опасалась. На родине к Доктору относились двойственно — одни считали его героем, который не однажды спасал Галлифрей, другие презирали как ренегата. Но что точно — так это то, что каждое его возвращение сопровождалось какой-нибудь катастрофой. А на этот раз добавлялось еще одно обстоятельство: требование вернуться на Галлифрей Романа получила уже давно. Они с Доктором требование проигнорировали, и теперь их наверняка ждало разбирательство.
Доктор подмигнул ей и решительно двинулся к двери, Романа последовала за ним. Распахнув дверь и шагнув наружу, он широко улыбнулся, отсалютовав солдатам:
— Господа, я счастлив вернуться на Галлифрей!
Солдаты в ответ нацелили на него стазеры. Однако это нисколько не смутило Доктора. Прошагав вперед между двумя рядами, он жизнерадостно продолжил:
— О, мне это нравится! Почетный караул? Нет, вы просто толпа. Вы не подходите для охраны мармеладок. Хотите мармеладку?
Солдат, к которому Доктор обратился, достав из кармана неизменный бумажный пакет, ошарашенно моргнул.
— Ну-ну, бросьте, Доктор, — из двери на другом конце шестиугольного зала, в котором они приземлились, появился человек в одеяниях Кастелляна. — Прошу прощения за не слишком дружелюбный прием, но вы же понимаете, что сами его спровоцировали.
— Кастеллян Спандрелл! — радостно воскликнул Доктор. — Сколько лет, сколько зим! И нет, я понятия не имею, что натворил на этот раз.
Плотный пожилой Кастеллян, чьи редкие седые волосы почти полностью закрывала форменная шапочка, коротко улыбнулся, но сразу же вернул себе суровое лицо.
— Доктор, Дом Хатсхевен официально обвинил вас в похищении своей наследницы и потребовал суда.
Романа демонстративно прочистила горло:
— Для сведения, Лорд Кастеллян: меня никто не похищал, я путешествую с Доктором абсолютно добровольно.