Давид Выгодский был одним из первых, кто заинтересовался молодыми революционными писателями стран послевоенной Европы. Их книги скупо просачивались к нам через границу в чемоданах приезжих. Научные учреждения еще не наладили обмена книгами. Кое-что приходило по почте от заграничных родственников, выехавших еще задолго до революции. Первыми такими ласточками были пьесы, и на них жадно зарились театры, как драматические, так и музыкальные. Тот, кто получил из-за границы книгу, имел возможность перевести ее и предложить театру или издательству. Так пришли к нам книги Ремарка («На Западном фронте без перемен»), Ромена Роллана («Над схваткой»), а вслед за ними и молодые тогда немецкие экспрессионисты: Кайзер, Брехт, Газенклевер, Толлер…
Давид вступил в переписку с новыми писателями и стал получать книги непосредственно от них. В Петроградском Союзе писателей, который не был еще тогда связан с организацией пролетарских писателей, мало-помалу возникла небольшая секция переводчиков, и во главе ее совершенно законно Давид занял место секретаря.
Уже в 1923 году писателям предложили выехать из елисеевского дома, и они понемногу и неохотно освобождали «людские», подыскивая себе жилье в тогда еще безлюдном и просторном городе. Давид и Эмма переехали на Моховую.
Эмма занялась переводами и преподавала английский язык в одной из средних школ. Никто еще не видел в ней талантливого прозаика, автора замечательных книг для детей. У Эммы была одна детская привычка: укладываясь спать, она любила рассказывать самой себе все, что произошло с ней за день, или то, что она прочла в книге или газете. Она никому не говорила об этом, только Давид иногда посмеивался над ней потихоньку. Может быть, из этой привычки и вышли ее повести для детей.
Между переводчиками в те годы существовала сильная конкуренция. Одновременно с нэпом возникли частные издательства, во главе которых стояли по большей части бывшие журналисты, знающие книжный рынок и вкусы потребителя, — «Время», «Мысль», «Полярная звезда», «Атеней», «Радуга»[587] и другие. Кроме этого появились также и кооперативные издательства, такие как «Прибой» в Ленинграде и «Земля и Фабрика» в Москве…[588]Всем им нужны были авторы, переводчики, редакторы. Читатель рос количественно, а ликвидация неграмотности (так называемый ликбез) создавала все новые кадры читателей, жадно требующих увлекательного чтения, но не всегда способных разобраться в нем и в его ценности, почему на книжный рынок и выбрасывалось много макулатуры.
Давид, как знаток иностранной литературы и человек, хорошо знавший несколько иностранных языков, был приглашен заведовать отделом иностранной литературы в издательство «Прибой», возглавляемое Михаилом Алексеевичем Сергеевым. Давид многое сделал в «Прибое», выбирая наиболее культурных и талантливых переводчиков, отметая тех, кто лишь поверхностно владел языками и уж совсем плохо писал по-русски. Вокруг себя он собрал целую группу переводчиков прозы и стихов, куда входили Федоров, Смирнов, Кулишер, Лихачев, Вальдман, Горфинкель, Гринберг и ряд других. Его такт и умение ладить с людьми создали ему уважение и любовь.
Эмма тоже занималась переводами, но присущее ей чувство такта не позволяло предложить свои работы в «Прибой», где редактором был Давид. Она перевела «Собор Парижской Богоматери» Виктора Гюго и отдала его в только что возникшее государственное детское издательство. Это был сокращенный перевод, адаптированный.
Вскоре Эмма Выгодская написала для школьников роман о Сервантесе «Алжирский пленник: Необыкновенные приключения испанского солдата Сервантеса, автора „Дон Кихота“»[589], а в 1936 году роман о Мультатули[590], голландце Эдварде Деккере, человеке, который разоблачал рабство в голландских колониях на Яве и Суматре, и после этого ее приняли в Союз писателей.
Давид занимался переводами с немецкого, испанского, португальского. Он был и поэтом, но никогда не навязывал своих стихов тем издательствам, с которыми был связан и где при желании легко мог бы издать сборник собственных произведений. За всю жизнь он не издал ни одной книжки стихов[591], хотя отдельные стихи печатал, правда довольно редко.
Мемуары имеют свое летоисчисление, и я позволю себе перейти к годам испанской революции.
Испанская революция вызвала в Советском Союзе необычайный интерес. Вначале, как и у нас, она была буржуазно-либеральной, и наши газеты с восторгом печатали сообщения из Мадрида, а читатели запоминали имена и фамилии тех, кто стоял во главе революционных войск нового правительства, которое сменило правительство прогнанного короля Альфонса XIII. Еще в 1932 году у нас появилась книга Ильи Эренбурга, в которой он говорил о нищете испанских рабочих, о скудости жизни крестьян и утверждал, что страна находится на грани войны[592]. Не успела книга появиться, как война в Испании разразилась, и Эренбург — он был тогда в Париже — сразу уехал в Испанию в качестве корреспондента советских газет[593].
587
Речь идет об издательствах:
588
589
Это вторая книга Э. Выгодской (1931), первой была повесть «Приключения Марка Твена» (1930).
590
«История Эдварда Деккера» (1936) Э. Выгодской была переиздана в 1949 г. под названием «Пламя гнева».
591
Неверно, одну книжку своих стихов Выгодский выпустил:
592
См.:
593
Мятеж военных, приведший к гражданской войне, начался 18 июля 1936 г.; Эренбург отправился в Испанию в начале сентября 1936 г.