Города и встречи

Была ли женщиной их мать?
Вопрос и темен и невнятен,
Но можно двух отцов назвать:
То Виктор Шкловский и Замятин.

И как известных близнецов
Волчица выкормила где-то.
Так на утеху двух отцов
Их выкормил формальный метод.

Они взросли и, в Дом Искусств
Явившись, основали братство,
И вот уж целый год живут
Одною славой без богатства.

И первый — Лунц, брат-скоморох,
От популярности страдает,
Лишился головы и ног,
Но в стиле вовсе не хромает.

Второй — Никитин, полный чувств,
Красноречивый, светский, модный.
Танцует он, как златоуст,
И пишет прозою народной.

И третий — Зощенко младой,
Скромнее лилий, нежнее пуха,
Но предназначено судьбой,
Чтоб в нем таился Синебрюхов[708].

Вот Груздев — книжник и Зоил —
Одной литературой дышит.
Он тайну мудрости открыл
Печатной, хотя и не пишет.

Да, настоящий Серапион
И в камне мудрецов уверен.
Металлы превращает он, —
Кто Зильбер[709] был, тот стал Каверин.

Слонимский, — кто еще так мил
И добродушнее кто боле?
Своих героев всех сгубил
И гибнет сам от алкоголя!

Иванов Всеволод ходил
Тайгой на белого медведя.
От Пролеткультских темных сил
У Серапионов спасся Федин.

А кто презрел РСФСР,
В Европу навостряет лыжи?
Володя Познер, например,
Живет посланником в Париже.

И средь прозаиков одна
Отстаиваю честь поэта
И вот, — опаздывать должна. —
Полонская Елизавета.