Ты не сказал мне утром: «Посмотри,
Открылась розовая георгина,
Красотка — цвета молодой зари».
И я кивну тебе. А ты уж минул.
Никто еще в тот год не написал
Из твоего оконца, поздним летом —
На том высоком берегу леса,
Извив реки, зеленый луг на этом.
Вот дятел красноштанный на сосне
Стучит, работает неутомимо.
Как и тебе, уснуть бы так и мне,
А жизнь в цвету пускай проходит мимо.
Август
[Стихи, обращенные к М. Фербергу]
Еще любовь[727]
1
Сухим теплом вспоенное вино,
Гроздь виноградная средь этих пыльных книг,
Воспоминанье о тебе — оно,
Как поцелуй, пьянит и сушит стих.
3
Звезды и палуба корабля —
Это большая дорога любви.
Так исчезай за кормой, земля,
Память о верностях береговых.
Трепет машины и трепет губ.
Шаткая палуба. Час шальной.
Память осталась на берегу.
Губы тому, кто сейчас со мной.
Пусть черноморских зеленых вод
Пенный наш след разобьет разбег…
Знаю, любовь придет и уйдет,
Звезды и палубу взяв себе…
4
На небе звезды. В Тифлисе огни.
Видишь два неба и города два.
Между небом и городом мы одни,
Балкон наш причален едва-едва…
Ты хочешь, желаньем и волею ночи
Сниму его с якоря на полет?
И кровь моя отвечает «хочешь!».
И ветер горячий в голову бьет.
Пилот и механик ушли в духан
Пить до зари. Скорей!
Рокочет зурна, и стучит барабан,
Это нам: сигнальная трель.
Свидетели тополи и кипарис,
Срываемся и плывем!
Город уходит вниз…
Горы встают горбом…
Летим, только кровь стучит
Да кружится голова.
— Как руки твои горячи! —
— Вернемся на землю. — Молчи! —
Наш дом в темноте, наши судьбы сошлись,
Нас музыка вяжет нежней и короче.
Над нами звездами пылает Тифлис…
Под нами созвездия южные ночи…
5
К чему прикосновенье? Воздух
Горяч и напоен желаньем…
И музыка касается обоих нас
И вяжет нас крылами легких птиц…
Еще мгновенье, упадем на землю,
Как яблоко, сорвавшись, канет ниц…
6
Оторван от рук моих,
В тюрьме, в тюрьме,
Оторван от рук моих,
Лежишь во тьме.
За тремя стенами, за желтой Курой,
Лежишь в темноте, черноглазый мой.
Метехский замок тебя стережет —
Река под решетками счет ведет.
Она ударяется о гранит.
Она торопится и спешит,
Она считает на ходу,
Она говорит: «иду, иду».
Немало она насчитает дней,
Но я считаю еще быстрей.
Года и столетья считаю, тоскуя, —
Мы ведь не кончили поцелуя.
Из поэмы «Кавказский пленник»
М.С.Ф.
Посвящение
Веселый друг, любовник черствый,
Тебе без горечи и зла,
Туда, через года и версты,
Где пленницей и я была.
Во тьме декабрьской темной ночи,
Над мирным житием твоим,
Пускай дохнет из этих строчек
Нева дыханьем ледяным.
А мне по-прежнему знакомы
Слова острее, чем огонь, —
«Не пожелай чужого дома,
Чужого счастия не тронь».
вернуться
727
Впервые: