Какой показательный пример! Чем бесшабашнее ведёшь себя в огороде, тем хуже всему живому — и почве, и растениям, и самому огороднику! И наоборот!
Как кстати здесь одновременно и остроумная, и содержательная рекомендация Хольцера: «Если у тебя возникла какая–то проблема, не хватайся за топор, лопату, сапку и т. п., а ляг на траву, полежи, и тебе придёт в голову решение проблемы, сообразующееся с природой». Сколько мудрости в этом эпатажном с виду совете! Какое бережное отношение и к природе, и к земледельцу! Не бегай, запыхавшись, по огороду, а ляг на траву и полежи!
Такими же — максимально сберегающими все мыслимые ресурсы — являются упомянутые ранее приёмы выращивания чернушки и физалиса.
Иногда мне доводится слышать полушутливые упрёки: дескать, как это огородник, последовательно ратующий за огородничество в согласии с природой, вдруг режет посадочный клубень на кусочки. Ведь этого в природе нет! Но я не чувствую угрызений совести. Природный феномен апикального доминирования не даёт возможности проклюнуться всем глазкам. И часть их остается «невостребованной», пропадает. Так что, разделяя глазки, мы избавляем их от «ига верхов», даем всем им шанс, увеличиваем ростовой потенциал клубней.
В конце концов, ничего зазорного нет в желании получить от природы нечто внештатное. Лишь бы это желание было разумным, не ущемляло природу.
Сеем же мы растение длинного дня — редис — пораньше, чтобы корнеплод образовался прежде, чем растение пойдёт в стрелку. Или поливаем огурцы, когда хотим избавиться от горечи, объективно необходимой огурцу, чтобы животные не съели его раньше, чем поспеют семена. А как дружно могли бы пожаловаться на жизнь кабанчики! Словом, мы вынуждены подчас отклоняться от «штатных предписаний» природы, лишь бы эти отклонения были соразмерными, щадящими.
Замечу в заключение, что обнаружить подобные щадящие приёмы под силу лишь тому, у кого аллергия на размашистое, безоглядное, бездумное хозяйствование. У кого не лежит на кончике языка архикурьёзное «Некогда мне думать!». Кто и в далёком детстве на вопрос учительницы «Для чего у тебя голова?» не ответил бы «А я ею ем!». Кто не ставит себе в заслугу скотинящий труд на земле с младенческих лет. Или — хотя бы — не считает этот труд опытом, достойным почтительного отношения и позволяющим считать себя опытным огородником.
Часть 1, Глава 2. Признаки, «увиденные» ужом и жабой
Попытаемся представить себе, что отметили бы уж, переползший из традиционного огорода в природосообразный, или жаба, перепрыгнувшая из одного огорода в другой. Они могли бы заметить, что в этом огороде:
• почва — непаханая;
• на ней сплошным ковром лежат травинки, листочки, крошки, стебельки;
• тут совсем не пахнет «химией».
Таким образом, с «подсказки» ужа и жабы можно выделить такие признаки природосообразного огорода:
• минимизация обработки почвы;
• обилие органики в верхнем слое почвы;
• отказ от минеральных удобрений и химических средств защиты растений.
Очевидно, что этот список, с одной стороны, не привязан к размерам огорода — он актуален для любой площади. С другой стороны, он является характеристическим — каждая его позиция типична именно для природосообразного огорода. В конвенциальном же огороде пашут–копают (и чем глубже, тем «лучше»), держат почву чистенькой от всяких травинок–былинок, «от всей души» пичкают почву «химией».
Минимизация обработки почвы
Много раз глубокая обработка почвы, в частности, пахота, оказывалась «на мушке» у вдумчивых земледельцев. С разных сторон подбирались они к мифу «растениям нужна рыхлая почва». В середине прошлого века, например, настойчиво отвергали пахоту Масанобу Фукуока (Япония), Эдвард Фолкнер (США), Терентий Семёнович Мальцев, Александр Иванович Бараев, Федор Трофимович Моргун (Советский Союз). Больше других преуспели, пожалуй, Фукуока и Фолкнер. Неудивительно: им не надо было распылять силы, отвлекаться на борьбу с административной системой.
Как обидно! Наш земляк Иван Евгеньевич Овсинский дошёл до понимания никчемности (и даже зловредности) пахоты ещё в конце позапрошлого столетия! За полвека до Фукуоки и Фолкнера! Исходя из тщательного и профессионального анализа протекающих в почве процессов, он разработал и успешно испытал на землях Бессарабии и Подольской губернии новую систему земледелия, исключающую обработку почвы глубже двух дюймов, обстоятельно описал свой опыт, всячески способствовал его распространению. Новой системе земледелия обучали «дембелей» в царской армии. По всей России бесплатно рассылались брошюры, изданные — четырежды! — коштом самого Ивана Евгеньевича. Но — грянула революция. Злободневной стала экспроприация экспроприаторов (по–простому, по–народному — грабь награбленное). А под лозунгом отнять и поделить было не до проблем созидания.