— Фрау Анна… Глазам не верю! Какая приятная встреча!
Я ему руку подала, а сама думаю: «Пусть случится чудо! Пусть мне кто-нибудь подскажет, как этого обходительного мужчину зовут!» И вдруг слышу:
— Гер Вильгельм! Прошу простить…
Я обернулась, вижу: стоит мужчина с тележкой. Пройти пытается, а мы ему мешаем. Я в сторонку отошла и Вильгельм со мной. От моей руки оторваться не может. Мы что, близко знакомы? С трудом дождалась, когда Вильгельм, наконец, перестал мою руку лобызать и стал расспрашивать о дочерях, о моем самочувствии…
Я отвечаю любезно, стараюсь улыбаться. Но я не я буду, если просто поулыбаюсь и уйду, забыв про дело, которое меня сюда привело. Пожаловалась я Вильгельму, что Золушка приболела. Попросила со служанкой помочь. Он прямо на глазах расцвел, хотя куда уж больше радоваться. Пообещал помочь. Оказывается, есть у него одна девушка на примете. Трудолюбивая и не болтушка. Именно такая, как мне нужна. Такая или нет, я сама решать буду, но Вильгельма поблагодарила, а еще печёнки для кота у него купила.
Вернулась домой. Дочери мои лохматые да сонные по дому без дела ходят. Золушки вообще не видно. Я одной ведро вручила и за водой отправила. Вторую заставила на стол накрывать. Сама хлеб порезала, творог и масло из корзинки вытащила. На дне аппетитный свиной окорочок обнаружила. Ох, гер Вильгем! Ох и ловкий человек! Спасибо ему.
Позавтракали. Дочери в свои комнаты поднялись. Надеюсь, умываться и одеваться пошли. Золушка так и не появилась. Зато вернулся Мрак. Я ему так обрадовалась, не передать. Печёнки в тарелку нарезала, воды в блюдце налила. Сама на стул села, жду. Я еще по русским сказкам помню, что мужчину сначала накормить и напоить нужно, а потом с расспросами приставать.
Наелся мой пушистик, облизался и на колени мне запрыгнул. Понятно, гладить нужно. Почесала шейку и за ушком, он и глаза закрыл. Не поняла. Он что, поспать решил? Только подумала, желтые глаза раз — и открылись. Притворялся, вредина! Только собралась его с колен на пол сбросить, как он вздохнул и заговорил:
— Вижу, ты на рынок ходила?
— Ходила. Продукты купила и насчет служанки договорилась.
— С Вильгельмом, небось?
Я искренне удивилась:
— А ты откуда знаешь?
— О, я теперь много чего знаю и готов с тобой знаниями этими поделиться.
— Давай.
Не говорить же ему, что я от любопытства просто умираю. Заважничает еще… Кот мне под руку голову подставил, дождался, когда гладить начну и заговорил:
— Скажу сразу: разочаровался я в этой сказке. Причем полностью и бесповоротно.
— Почему?
— А то сама не видишь, что все здесь не так.
— Вроде мои дочери лентяйки, как и положено…
Кот усмехнулся.
— Это да. А вот Золушка… Кстати, я знаю, от кого она ребенка нагуляла.
Это же надо так выразиться: «Ребенка нагуляла!» Кот молчит, вопроса ждет. Я вздохнула:
— От кого?
— От Якоба, сына мясника.
Молчу. Кот терпеливо ждет. Наконец, не выдержал:
— Его отец тот самый Вильгельм. Ты ведь у него печёнку купила?
— Что?!— я на ноги вскочила. Кот, видно, знал, что я так отреагирую, потому что успел на соседний стул перепрыгнуть.
— Спокойно, Ань. Держи себя в руках.
Я на стул плюхнулась, нос ребром ладони потерла:
— Так вот почему он таким обходительным был. Даже окорок положил…
Кот облизнулся. Наверное, окорок представил:
— Вильгельм о шашнях Золушки с его сыном ничего не знает. Я склоняюсь к мысли, что ты, то есть мачеха, просто ему нравишься. Кстати, этой ночью Золушка снова в доме у мясника была. Подначивала Якоба тебя убить.
Знает ведь, паршивец, как человека шокировать можно. Я застыла на стуле как истукан. В голове каша, в душе…
— Как же они все меня…
Мрак рот приоткрыл, демонстрируя клыки. Надо думать, он так улыбнулся. И тут в дверь постучали. Я фразу договорить не успела. Встала и на ватных ногах пошла дверь открывать. На пороге стояла девушка. Сказала, что ее гер Вильгельм прислал. Служанка, значит. Хорошо, проверим, как она работать умеет. Настроение у меня для этого самое подходящее. Интересно, где эту паршивку Золушку черти носят? Я ее отмыла, накормила, а она меня убить со своим любовником сговаривается! Ладно, посмотрим, кто кого. Разозлила она меня по-настоящему. Но фамильяр прав. Надо себя в руках держать. Скандал устроить я всегда успею.