— Привет, Яга! — услышала она веселый голос Баюна.
— А мы тут чайком балуемся. С вишневым вареньем. Увидев безумный взгляд хозяйки, осекся. Только сейчас ведьма разглядела, что сбила с ног самого Кощея — высокого молодого человека, одетого почему-то в хирургическую форму. Он, нахмурившись, стягивал с руки латексную перчатку. Сердце у Ягуси зашлось. И не столько от быстрого бега, сколько от вида окровавленных перчаток.
— Не снимай, — крикнула она Кощею. — Там еще одного завалить надо!
Теперь Кощей смотрел на Ягу с видимым интересом.
— В смысле, завалить?
— Ты чего, ведьма, удумала? — вмешался в разговор Баюн. — Решила нам весь бизнес попортить? Только начали как люди жить!
— Она решила, что Кощей молодцев жизни лишает! — догадался Ворон, сплевывая косточку. — А он у нас выпускник факультета волшебной хирургии. Из-под его ножа писаные красавицы выходят, за которыми Иваны в очередь встают. Теперь мы над златом не чахнем, мы его лопатой гребем. «Дремучий лес» процветает!
— Тебе новую ступу заказали, — промурлыкал кот. Но ничего не слышала Яга. Смотрела своими большими глазами на Кощея, который тоже замер, словно громом стукнутый.
— А из меня красавицу сделаешь? — шепотом спросила ведьма.
— Нет, — также тихо ответил Кощей.
Тяжелая слеза повисла на ресницах Ягуси.
— Ты для меня самая красивая. Красивей не бывает, — он шагнул к ней, отбросив в сторону перчатки. Ворон закрыл крылом глаза Баюну.
— Нечего подглядывать, как люди целуются.
А Ивана, что на Ягусю набросился, так и не нашли. Сгинул в дремучем лесу, должно быть.
Цикл «Сказки Грижского леса»
— Доктор! Доктор! Я, кажется, вампир!
— Успокойтесь, пожалуйста. Не надо кричать. Ложитесь на кушетку.
— Но, доктор, у меня ничего не болит! Зачем кушетка?
— В моем кабинете так положено. Я — сижу, вы — лежите.
— Доктор, помогите! Я схожу с ума! Меня все время тянет насосаться крови. Язык сам непроизвольно складывается в трубочку, когда рядом находится тот, в ком течет кровь!
— Представьтесь, пожалуйста.
— Пани Десмод, — она легла на кушетку, и хотя заметно успокоилась, ее грудь продолжала вздыматься так, будто она пробежала из одного конца Грижского леса в другой.