Они пришли домой, а их из гостиницы выселяют. Тамара совсем замоталась, пока засыпушку покупала, пока вещи переносили, пока обои наклеили. Алик звонит ей на работу.
— Почему вчера не пришла? Или комсомольское поручение для тебя не закон?
— Ой, Алик, прости меня. Хочешь, сейчас прибегу? У нас тут такая история…
Он разрешил:
— Ладно. Приходи. Только поскорее.
У нее аж дух захватило, когда он рванул с места и понесся по Ленинградскому проспекту, потом, вспугивая кур, по Базарной площади. Проехали мимо проектного института — прямо за город.
— Вон проектный! — крикнула она, но он даже не посмотрел, прибавил газу.
Они мчались, оставляя за собой пыль и треск. Тамара вцепилась в борта коляски и смеялась, смеялась наперекор ветру.
Он сидел злой и смотрел прямо на шоссе, которое вонзалось в тайгу. Перед этим Тамара сказала:
— Как же я тут сяду? Я упаду.
— А ты держись за меня. Со мной не упадешь.
— Я лучше в коляску.
— Садись сзади. За меня будешь держаться.
— Здесь лучше.
Она все-таки села в коляску, и тогда он рванул так, что она заойкала от страха.
Алик сбросил газ. Мотоцикл прокатился, вздрагивая на неровностях шоссе, и встал. Он посмотрел на нее гневно и сказал:
— Вот увезу на край света.
— А бензина хватит? — сказала она и засмеялась.
— Тогда едем в проектный, — сказал он и развернул мотоцикл.
Всем, конечно, ясно, почему он выбрал проектный институт в первую очередь. Там же та, тощая, в очках. Она, говорят, кандидат геологических наук. Перед такой наукой ему ни за что не устоять.
— Где Мария Исааковна? — спрашивает. Это та, тощая, значит.
— К мужу в больницу ушла, — ответила секретарша.
Он ничуть не удивился, говорит:
— Передайте, что я был. Она в курсе.
Так. Одной девицей меньше. Будь счастлива, Мария Исааковна. Пусть будет у тебя много детей, один лучше другого. Люби своего мужа. И очки у нее симпатичные, очень к лицу идут, честное слово.
Тамара на всякий случай спросила:
— Много в городе комсомольцев?
— Около четырех тысяч.
— А кого больше — парней или девчат?
— Считай, пополам. А тебе зачем? — и на нее посмотрел строго.
Они уже вышли из института и шагали к мотоциклу. Тамара забежала вперед.
— Я лучше тут сяду. Там трясет. — И садится на заднее сиденье. Четыре тысячи пополам — значит, две тысячи комсомолок. Подумать — и то страшно. Ведь он с каждой познакомиться может, ведь он первый секретарь. Комсомолок две тысячи, а сколько еще несоюзных девчат? Вдруг он в несоюзную влюбится? Тамара обхватила Алика, прижалась — не отдам никому.
Приехали на рудник. Директор отвалил им пятнадцать рублей. В автобазе дали десятку, а в Госбанке только три рубля — экономию наводят.
— Ты записывай, — говорит Алик, — чтобы не забыть. Будешь теперь моим секретарем.
В стройкомбинате самая большая комсомольская организация. Девчат там пруд пруди. Окружили мотоцикл — ни пройти, ни проехать.
Зойка Веселова, ихний секретарь, двадцатку тащит, смеется:
— Мы невесты богатые.
— Он себе молоденькую нашел! — кричат «невесты» и в Тамару прутиком швыряют. — С образованием, видать. И в капроне.
А он смеется:
— Вот мы завтра на воскреснике покажем, кто чего стоит. Собираемся в восемь ноль-ноль. Не опаздывайте. Под твою ответственность, Зойка.
Еле выбрались оттуда.
Тамаре интересно — что за воскресник такой завтра? Спросила. Стройкомбинатовцы едут готовить пионерский лагерь — через неделю там открытие.
Тамара сидит и думает: пригласит или не пригласит? Так задумалась, что Алика выпустила, чуть было не вывалилась на повороте.
— Держись крепче! — кричит.
Подъехали к горкому. Он спрашивает:
— Что завтра делаешь?
— Еще не знаю.
Пригласит!
— Когда призы покупать будем? Тут женская рука нужна. Хочешь, сейчас поедем?
— Устала я.
— Подвезти тебя?
— Куда? На край света? Спасибо. Мне недалеко.
Нет, не пригласит!
— А то подвезу.
— Не стоит беспокоиться…
И пошла не оглядываясь.
Сейчас окликнет, позовет, пригласит. А за спиной тихо-тихо. Потом мотоцикл затрещал. Домой поскакал. Тем лучше, туда ему и дорога.
Мотоцикл выскочил на мостовую, обогнал Тамару. Алик затормозил:
— Приходи завтра на воскресник.