— Это советник отца, — шепнула Эллария.
— Привет тебе, советник, — Стас протянул ошалевшему человечку руку для пожатия, но, вовремя опомнившись, повернул ее тыльной стороной вверх. Советник чмокнул длань.
— П-принцес-с-са, к-как ху-ху-х…
— Я понимаю, что вы рады меня видеть, дорогой советник, — Стас вспомнил, как Эллария обращалась к магистру, — но постарайтесь не выражаться, это может оскорбить мой тонкий слух. И даже если вам очень этого хочется, все равно не надо.
— …ху-худо вы выглядите, п-принцесса, — закончил мысль советник.
— Советник, вы диктором на телевидение не пробовали устроиться? — попытался пошутить Стас. — А, проехали, — заметив замешательство на лице человечка, отмахнулся он, — проводи меня к отцу. Он-то, хоть, н-не такой к-как т-ты?
Эллария легонько толкнула Стаса в бок и странно закашлялась, пряча лицо.
— Я сам провожу вас, принцесса, — вызвался помочь магистр, — пойдемте.
— К-куда? Н-не-не пущу, — советник встал перед ним, расставив в стороны коротенькие ручонки, словно это могло кого-то остановить.
— Слушай, мечта логопеда, — вмешался Стас, — я твоих с-советов не спрашиваю, так что иди, занимайся своими д-делами.
— Понял, принцесса, — без запинки ответил советник.
— Так ты еще и симулянт? Ай-яй-яй, — поцокал языком Стас, — как не стыдно.
Советника как ветром сдуло.
Филипп Неотразимый сейчас меньше всего соответствовал своему прозвищу. Желто-зеленое лицо, провалившиеся глаза с черными кругами, бледные, как после поцелуя с вампиром, губы. Жидкие волосенки растрепались, открывая кое-где приличного размера проплешины. В общем, жалкое зрелище.
Король лежал в окружении подушек, пуховых одеял и теплых грелок. У постели дежурила сиделка, которая испарилась, как только увидела вошедшую в покои принцессу.
— Это я довел его до такого состояния? — спросил Стас у Элларии. — Или он перманентно находиться в нем, как СиСи из Санта-Барбары?
Магистр удивленно уставился на Стаса, видимо соображая, кто такая СиСи и где эта Санта-Барбара.
— Папочка, — по щекам Элларии текли слезы, — прости меня, я плохая дочь.
Король зашевелился и попросил воды. Эллария кинулась было в его сторону, но Стас опередил ее и сам подошел к столику, на котором стоял серебряный кувшин, а рядом такой же кубок. Он налил воды, заботливо приподнял голову короля и поднес кубок к губам. Король сделал глоток и открыл глаза. Почти сразу вода брызнула у него изо рта, как из пульверизатора. Стас не успел ничего понять, как король уже вскочил на ноги, размахивая руками и дико вращая глазами.
— Что ты здесь делаешь? Как ты посмела вернуться в замок?! Я ведь прогнал тебя! — король орал так, что большая хрустальная люстра жалобно зазвенела своими висюльками, а собака, которая теперь не отходила ни на шаг от магистра, громко залаяла, а потом и завыла.
— Странный вопрос, папочка, что я здесь делаю, — Стас упер руки в бока, — между прочим, я тут прописана так же, как и ты. Если что-то не устраивает, давай разменяемся на два коммунальных полцарства.
— Да как ты…. Как ты… Что за выходки? — от перевозбуждения король не мог выразить свои мысли. — Я твой отец и пока еще король!
— Очень правильные слова. Ты король, пока я не вышла замуж. Через три дня выберу себе приличного хахаля и на престол без собеседования и резюме. Как говорится, молодым везде у нас дорога, а старикам, прости, у нас облом.
— Мне плохо! — Филипп схватился за сердце. — Принеси воды.
— Вот так дела, — зацокал языком Стас. — Да тут импичментом попахивает, зачем народу такая развалюха на престоле?
— Не надо воды, — тут же опомнился король, — отпустило.
Стас довольно улыбнулся. Магистр и Эллария наблюдали за ним, открыв рты, даже лохматый пес, склонив голову на бок, внимательно слушал.
— Короче, папа, — он сделал ударение на второй слог, — я пришла вселяться и гнать вы меня не имеете права. Вы, может быть, и квартиросъемщик, а я законная наследница и никуда идти не собираюсь.
— Я позову стражу, и они выволокут тебя отсюда, как воровку. Ты этого хочешь?
— А что я украла, мой милый родитель? Обыщи, все что найдешь, поделим по-родственному. И вообще, что за нападки на родную кровиночку?
— Эллария, — король вдруг перешел на умоляющий тон, — уйди, пожалуйста, сама. Пойми, так будет лучше.
— Для кого лучше? Ты тут в сорока комнатах ширишься, а мне прикажешь на съемной хате тесниться?
— Ну скажи честно, тебя заколдовала злая ведьма и теперь ты стала такой, да? — канючил король.
— Какой такой? Я просто предъявила права на свою частную собственность. Вот, придумала! — Стас поднял вверх указательный палец. Король машинально проследил за этим жестом. — Мы поделим замок на две половины: половину короля и половину принцессы и будем ходить друг к другу в гости. Конечно, не часто и только по предварительному созвону. Наладим межполовинные отношения: торговля там всякая или еще чего, в общем, заживем душа в душу, согласен?
— Ладно, оставайся, — сдался король, — видимо, это судьба. Только не попадайся мне на глаза, дрянная девчонка, и переоденься, ты похожа на женщину легкого поведения.
Стас вспомнил, что точно так же говорила сама Эллария, и невольно улыбнулся.
— Да, кстати, — вспомнил он, — магистр, юноша и собака тоже теперь будут жить в замке. Ты, конечно же, не против, папочка?
— Скользкий червяк, — бросил король в лицо магистру, — ты все же приполз обратно. Только ты рано радуешься, я еще устрою тебе райскую жизнь в терновнике, попомни мое слово.
Несчастный магистр втянул голову в плечи, а верный пес оскалил клыки на обидчика.
— Аудиенция окончена, — объявил король и забрался обратно в свои подушки и одеяла. Стас и Эллария отметили, что вид у него стал куда свежее.
— Ты не имеешь права так разговаривать с моим отцом, — накинулась Эллария на Стаса, когда они покинули покои, — это только мне позволено.
— То-то старичок не удивился моему поведению. А я уж решил, что он и правда болен, даже испугался в какой-то момент.
Эллария фыркнула, но ничего не ответила.
Они долго шли по длинным коридорам, поднимались по бесконечным ступенькам и, наконец, Эллария заявила:
— Все, дальше вам нельзя, это моя спальня, так что располагайтесь, где хотите, а меня оставьте в покое.
— Небольшая поправка, — Стас убрал ее ладонь с массивной ручки двери, — это МОЯ спальня, потому как принцесса это я, а вы располагайтесь, где угодно. Я, пожалуй, и правда хочу отдохнуть.
Он захлопнул дверь перед носом изумленной принцессы.
Комната была огромной и темной, свет проникал сюда тонкими лучиками, в которых роилась пыль, похожая на крохотных светлячков. Кровать почему-то стояла в самом центре: огромная, на толстых резных ножках-столбиках, занавешенная тяжелым балдахином. Стас подумал, что на такой кровати могла бы уместиться целая футбольная команда, а не одна хрупкая девушка. Стены, увешанные толстыми багровыми портьерами, создавали мрачное настроение, не совсем подходящее для спальни.
Комнаты бывают разные, некоторые говорящие, способные рассказать о своем хозяине много интересного, но эта молчала как рыба. Никак не похоже, что здесь могла обитать настоящая принцесса, натура утонченная и изысканная. Перед тем, как войти в покои, Стас представил светлую, уютную комнатку, оформленную в нежных тонах, со множеством милых деталей, непременным цветочным орнаментом по стенам и потолку и, обязательно, с множеством зеркал.
Из всего перечисленного в комнате были только зеркала, четыре, по одному на каждой стене. Большие, в человеческий рост, обрамленные тяжелыми рамами, они напоминали двери в параллельные миры, потому как отражаясь друг в друге, создавали бесконечные коридоры.
Стас поежился, будто от легкого сквозняка, и решил осмотреть помещение более тщательно. Оказалось, что за портьерами прятались окна: под самый потолок, заостренные наверху, с широкими подоконниками снизу. Стекла, видимо, давно не мыли, потому как рассмотреть что-то снаружи было довольно трудно. Стас подумал, что раз он здесь какое-то время будет жить на правах хозяина, а точнее хозяйки, то может внести в интерьер небольшие изменения. Для начала на пол упали занавешивающие окна ткани из бархата — и почему все королевские особы так любили этот материал — сразу стало гораздо светлее. Стас раздумывал, что бы еще изменить, когда в дверь постучали и, не дожидаясь разрешения, в комнату вошла пожилая женщина в платье прислуги. Увидев перемены, она выдала странную фразу: