– Да… конечно, – ответил он. – Нам нужна машина. И мне нужно отпроситься с учебы, – он с надеждой взглянул на Пайпер.
Она встала:
– Хорошо. Я схожу к директору. Мэг, пойдем со мной, вдруг придется разбираться с эмпузой. Встретимся у ворот. И Джейсон…
– Да?
– Если ты еще чего-то недоговариваешь…
– Ага. Я… я понял.
Пайпер решительно вышла из комнаты. Мэг вопросительно посмотрела на меня: «Ты уверен?»
– Иди, – кивнул я. – Я помогу Джейсону собраться.
Когда девочки ушли, я решил поговорить с Джейсоном Грейсом как один сын Зевса/Юпитера с другим.
– Ну, – начал я, – и что же Сивилла на самом деле тебе сказала?
23
Джейсон ответил не сразу.
Он снял пиджак и убрал его в шкаф. Развязал галстук и повесил его на крючок. Мне вспомнился старый друг Фред Роджерс, ведущий детской передачи: он так же спокойно и сосредоточенно вешал в шкаф пиджак, приходя с работы. Когда меня совсем одолевали заботы бога поэзии, Фред пускал меня переночевать, угощал печеньем и молоком и пел песенки, пока мне не становилось легче. Особенно мне нравилась песня «Ты прекрасен такой, какой есть». О, как же я скучаю по этому смертному!
Последним штрихом стал гладиус. В очках, сорочке, брюках, лоферах, с мечом в руках, он походил скорее не на мистера Роджерса, а на вооруженного помощника юриста.
– С чего ты взял, будто я что-то скрываю? – спросил он.
– Слушай, – попросил я, – не пытайся заговорить мне зубы. Я бог расплывчатых прорицаний, со мной этот номер не пройдет.
Джейсон вздохнул и закатал рукава. Я заметил у него на внутренней стороне предплечья римскую татуировку – символ нашего отца.
– Начнем с того, что это было не совсем пророчество. Скорее какие-то ребусы или загадки.
– Да. Герофила именно так делится своими знаниями.
– И ты сам понимаешь, каково это – иметь дело с пророчеством. Даже если тебе попался дружелюбный оракул, понять его бывает совсем не просто.
– Джейсон…
– Ладно, – сдался он. – Сивилла сказала… Она сказала, если мы с Пайпер выступим против императора, одного из нас ждет смерть.
Смерть. Слово с глухим звуком упало между нами словно здоровенная выпотрошенная рыба.
Я ждал разъяснений. Но Джейсон, не отрываясь, смотрел на пенопластовое подобие Храмовой горы, будто желал превратить ее в настоящую исключительно силой мысли.
– Смерть, – повторил я.
– Ага.
– Может, она сказала, что кто-то из вас исчезнет, не вернется домой или потерпит поражение?
– Нет. Она сказала «смерть». Вернее, она сказала: «Слово из шести букв, первая «с».
– Значит, не «свекор», – проговорил я. – И не «собака».
Его прекрасная светлая бровь поднялась над оправой:
– «Если станете искать императора, одного из вас ждет собака»? Нет, Аполлон, она имела в виду смерть.
– Но это может значить что угодно. Например, поход в Подземный мир. Или смерть вроде той, что приключилась с Лео: когда ты умираешь – и тут же воскресаешь. Или…
– И кто из нас теперь заговаривает зубы? – спросил Джейсон. – Нет, Сивилла говорила именно о смерти. Окончательной. Настоящей. Которую нельзя отмотать назад. Вот что случится. По крайней мере, по ее словам. Если, конечно, у тебя в кармане не завалялся флакон с лекарством целителя…
Он отлично знал, что не завалялся. Лекарство целителя, которое вернуло Лео к жизни, можно было получить только у моего сына Асклепия, бога медицины. И так как затевать полномасштабную войну с Аидом ему не хотелось, он редко раздавал бесплатные пробники. Вернее, этого не случалось никогда. За тысячи лет Лео был первым счастливцем, которому удалось уговорить Асклепия. И скорее всего, последним.
– И все же… – я пытался придумать хоть что-то, найти какую-нибудь лазейку.
Мне ненавистны даже мысли об окончательной смерти. Как бог я отказывался думать о ней по религиозным соображениям. Даже если в загробном мире вас ждет что-то хорошее (хотя обычно ничего хорошего там не происходит), жизнь все-таки лучше. Тепло настоящего солнца, сочные цвета земного мира, вкусная еда… серьезно, даже Элизиум с этим не сравнится.
В глазах Джейсона читались спокойствие и решимость. Наверное, за те недели, которые прошли с их разговора с Герофилой, он обдумал все варианты. Он давно прошел стадию торга и принял то, что смерть значит смерть, точно так же как Пайпер Маклин приняла необходимость переехать в Оклахому.
Мне это не нравилось. Невозмутимость Джейсона снова напомнила мне о Фреде Роджерсе, но теперь это меня только разозлило. Как человек может быть все время таким безропотным и уравновешенным?! Мне хотелось, чтобы он разозлился, заорал, запустил лофером в стену.