После примирения было принято решение, что пора ему лететь знакомиться с родственниками любимой, так как они уже давно не дети и у него исключительно серьезные намеренья. Хоть и был Горыныч уже вековым мудрым змеем, но вот собирался и суетился как влюбленный юнец, боясь, что придется не ко двору любимой. Пять раз он перебирал свои котомки с подарками для любимой и ее родни, купался то в горячих, то холодных источниках, чтобы выглядеть моложе и свежей первоцветов. И наконец, загрузившись подарками как Дед мороз на Новый год, расправил крылья в сторону дома любимой. Летя в облаках, он мечтал, как сейчас прилетит, его встретит любимая, оценят и обрадуются ее родственники, но вот ожидания разбились об реальность.
Его встречали всей семьей, которая оказалась немаленькой и очень своеобразной, то, что зожем тут не пахнет, он понял сразу, как только познакомился с бабушкой древней драконицей. О том, что бабуля знатно покутила в молодости, говорила далеко не временем потрепанная внешность. Курила бабуля самакрут около полуметра и очень глубоко затягивалась, от чего ее морда приобретала дурковатый оскал и расфокусированный взгляд. Потерянный в молодости глаз был прикрыт повязкой, на которой был нарисован лист марихуаны, оставшиеся три волосинки на голове были завиты и выкрашены в цвета желтый, красный и зеленый. Губы и когти были выкрашены ярко-красным цветом и завершал образ местами порванная майка и кожаная куртка с шипами.
- А что, женишок-то, дорогая внученька, у тебя на Чернобыльских болотах рожденный? - затянувшись, спросила бабуля.
- Нет, в горах рожден и воспитан, – ответил сам змей.
- Чума, а почему тогда головы три - не порядок, перебор ребята, – выдала бабуля, выдохнув самокрутки, после чего глаза закатились, а на губах появился радостный оскал, и она явно ушла в нирвану с характерным храпом.
Переступив через кайфующую бабушку, его повели в дом, где и решили продолжить знакомство. Чем больше он наблюдал за происходящим, чем чаще ему хотелось достать дрын, на который он собирался закатать свою губу, которую раскатал, мечтая.
Когда все присели за стол и познакомили его с родителями, после слов «за знакомство» у Горыныча из памяти пропала неделя, кусательный клык и какая-то сволочь выгрызла пару чешуек с мягкого места. Выйдя из пещеры, он обратил внимание, что рельеф местности видоизменился: появились курганы и обрывы, местами выжженные делянки. Горам опять досталось как обычно, им снесли верхушки, но зато у их подножья теперь, где когда-то был лес, выжжена земля и сад камней.
Батя любимой отыскался не сразу, на имя он не отзывался, признаков жизни не подавал, но на фразу «на опохмел» забулькал в соседнем озере. Достав, отряхнув и кое-как дотащив будущего родственника до его дома, был встречен любимой и будущей тещей с оскалом на мордах и характерной домашней утварью в руках.
- Ща разберусь, - икнув, рыгнув и попытавшись сфокусировать свой взгляд на женщинах, ответил будущий тесть, но не факт.
Женщины не впечатлились, взяв хороший профессиональный размах, объяснили кто в доме хозяин и почему мужчины не правы. Мужская половина обиделась, тоже не впечатлилась и забаррикадировалась в винном погребе. Все попытки Горыныча сбежать от очень деятельного ненужного места родственника не увенчались успехом, был заткнут за пояс фразой: « Мал еще, учись как с ними надо, я с ними уже не одну тысячу лет живу», - и с характерным звуком откупорил бутылку и разлил. В попытках понять, чему его хотят научить, змей не преуспел, так как женской половине все это надоело, и они решили заканчивать этот банкет. Когда будущий родственник с Горынычем вышли из своего укрытия, любимая предложила перемирие, и чтобы оно было долгим, почему-то решили закрепить это свадьбой. Почему перемирие нужно закреплять свадебным обрядом, Горыныч так и не смог логически понять, но теперь он имел кольцо, и это дало новый повод теперь уже точно тестю на новую попойку.
Празднование опять затянулось на недельку-другую, местный ландшафт опять претерпел изменения, и на ближайшем лугу теперь была выжжена надпись «ЛубЛу Тя». Изначально надпись должна была открываться перед глазами при выходе из пещеры, но горы сильно так обиделись, не оценив творчество влюбленного Горыныча, что смыли растаявшим снегом надпись и самого романтика.