Мишка взял из рук летчика карту и спрятал под рубаху.
— Хорошо, дяденька, мы обязательно сделаем!..
Поздним вечером, когда в густых сумерках перестали различаться дыры в крыше, ребята громко заколотили в дверь амбара:
— Пан солдат! Откройте! Пан солдат!..
Часовой крикнул из-за двери:
— Мольшать!
— Откройте же! — не унимались пленники. — Нам надо к пану офицеру, сказать хотим что-то!
Загрохотал отпираемый замок. Дверь распахнулась, и часовой заглянул в амбар:
— Виходи, киндер! Шнель!..
И тут же упал на земляной пол: летчик взмахнул обрубком вытащенного из стены бревна и с силой обрушил его на голову фашиста.
Мишка быстро снял с него автомат, закинул себе за спину.
— Бежим, дяденька! Мы вас потащим!
— Нет, хлопцы, я останусь тут. Куда мне с перебитыми ногами! А вы бегите! Пробирайтесь к нашим. Да карту не потеряйте…
— Никуда мы без вас не пойдем! — сказал он.
Мишка ощупал рубаху, под которой лежала карта.
— Я приказываю вам идти! — твердым, не допускающим возражения тоном отрезал летчик… — А вот автомат мне отдайте, вам он ни к чему, а я подороже отдам свою жизнь…
Ребята бросились к лежавшему летчику, прижались к нему, на глазах выступили слезы.
— Прощайте, дяденька! Мы все-все расскажем в штабе. Прощайте!..
— Прощайте, хлопчики! Будьте осторожнее…
И юные разведчики выскользнули из амбара.
Темень черной повязкой облепила глаза. Куда идти?
В памяти смутно возникла узкая дорожка, ведущая вдоль огородов к околице села. Двинулись по ней, держась за руки. Через несколько минут уперлись в плетень. Перелезать через него или нет? Перелезли, помогая друг другу. Пощупали под ногами — сырые прошлогодние грядки. Значит, огород. Пошли наугад, поперек грядок. Сообразили, что если идти вдоль них, то упрешься в чей-либо дом, а там обязательно немцы.
Снова уперлись в плетень, перемахнули и его. Ногами ощутили жесткую, сухую траву — значит, огороды кончились, околица. Но что впереди?
Опустились на землю, прислушались: ни звука. Хоть бы ракета что ль осветила! Хотя нет, зачем она — ведь рядом враги. Продолжали лежать, не зная, как быть дальше…
Вдруг впереди вспыхнул и зашарил по земле узкий снопик света. Фонарик! Одновременно возникли точки света и по бокам, метрах в ста от первой вспышки.
— Это, кажется, траншеи, — прошептал на ухо другу Мишка. — Друг друга подбадривают.
Поползли вдоль линии невидимых траншей. Долго ползли, взмокли от напряжения. Остановились, прислушались. Издали донесся гул моторов: шла колонна танков. Гул то приближался, то удалялся.
— Большак! — догадался Мишка.
Стало ясно, куда держать путь. Надо пересечь большак, а там рукой подать до наших позиций.
— Ну, поползли! — шепнул Мишка.
— Давай!
— Ты не очень-то дрейфь: немцы ночью боятся вылезать из окопов.
— А я и не дрейфлю…
Вот наконец и большак: догадались по кювету. Танковая колонна давно проехала, и сейчас здесь было тихо. Только было приготовились перебегать дорогу, как до слуха донеслись приглушенные голоса. Разведчики притаились. Немецкая речь звучала где-то рядом. Ребята осторожно двинулись ползком в том направлении. Наткнулись на земляной бугор. Разговор был слышен, как будто из-под земли. «Дзот!» Мишка тронул рукой друга, давая знак следовать за ним. Ящерицами юркнули обратно, к кювету. Большак перемахнули мигом. Пошагали прямиком по полю, утирая с лиц обильно катившийся пот. Где-то впереди должен быть лес, по которому они с Гнатом Байдебурой пробирались в тыл врага. Сколько же с тех пор прошло времени? Должно быть, много! Стали вспоминать, оказалось, не так уж много: один день они отлеживались на скирде. Ночевали на хуторе у старухи, потом — встреча с мотоциклистами на большаке, злополучная история с козой, плен, допрос, смерть мальчишки, побег — двух суток даже не прошло. А кажется, целая вечность! Значит, их еще не ждут наши разведчики. Только завтрашней ночью придут их встречать. Ну что ж, они сами доберутся. И не с пустыми руками!..
Мишка ощупал карту за пазухой — на месте. Не измять бы!
Долго шли ребята, выбились из сил, а леса все не было. Впереди забрезжила бледная полоска зари: значит, правильно идут, на восток.
— Миш, а что если мы не успеем засветло дойти до леса? Что будем делать? — забеспокоился Ленька.
— Должны успеть, он уж где-то недалеко…
— Я больше не могу… ногу растер, наверно, до крови…