Отклики на современность, возникающие в самый разгар отвлеченной, на первый взгляд, беседы, нередко можно было, как уже говорилось, обнаружить и в предшествующих романах Франса. Но никогда прежде они не носили столь настойчивого и планомерного характера, никогда прежде они до такой степени не занимали ум и сердце франсовского героя. Бержере с горечью наблюдает позорное падение общественных нравов в своей стране, рост политического бандитизма, коррупцию власти, оболванивание народной массы, оскудение французской культуры, развращенность прессы, неправедность суда. Мудрость Эпикура, которой привержен Бержере, и смешанная с жалостью ирония, склонностью к которой Франс, по обыкновению, обильно снабдил своего любимого героя и в «Современной истории», пасуют перед чувством грусти и отвращения, охватывающим Бержере, когда он сталкивается с большими и малыми событиями в жизни своей родины. Работа над мореходной терминологией Виргилия все меньше и меньше способна служить для Бержере отдыхом от угнетающих его наблюдений над общественной жизнью современности, а букинистический угол книжной лавки Пайо, куда, кроме Бержере, частенько заглядывают другие любители старых книг, превращается для него в своеобразный клуб, где он узнает все городские новости. В «Современной истории» старые книги уже не могут доставить покой и удовлетворение франсовскому герою.
Но в том, как изображена сама жизнь, окружающая франсовского героя,— еще более существенное отличие «Современной истории» от предшествующих романов Франса. Персонажи «Современной истории» перестают быть по преимуществу собеседниками главного героя (как был, например, для аббата Куаньяра его вечно вопрошающий, наивный ученик Жак Турнеброш) или предметом его наблюдений (как были, например, нотариус Муш я воспитательница Префер в «Преступлении Сильвестра Боннара») — в «Современной истории» действующие лица становятся в буквальном смысле слова действующими лицами, приобретают плоть и кровь. Они не только беседуют с господином Бержере, не только служат предметом его наблюдений. Жизнь кипит в «Современной истории». До полусотни разнообразных человеческих фигур живет и сталкивается на ее страницах: светские дамы, попы, министры, департаментские чиновники, ученые, банкиры, политические заговорщики, военные, президенты, простые люди из народа. Не ко всем из этих персонажей «Современной истории» вхож скромный латинист Бержере, да и не со всеми он стремится общаться. Однако это не смущает Анатоля Франса — он надолго оставляет своего героя, чтобы ввести читателя то в наследственный замок герцогов де Бресе, в общество трех набожных дам, вечно облеченных в траур по какому-нибудь из своих титулованных родственников или по очередному умершему члену королевской фамилии; то в приемную архиепископа или папского нунция, озабоченных тем, как бы поделикатнее избавиться от докучливых претендентов на свободную епископскую кафедру; то в парижскую квартиру для любовных свиданий, обитую светлоголубым шелком по вкусу баронессы-банкирши де Бонмон, где она встречается со светским вором и альфонсом Papá; то на совещание монархистов.