Бронис ознакомился с моей линией защиты. Кроме операции с аппаратурой рок-групп, я никогда не ввозил наркотики в Америку. Я не имею ничего общего с мистером Деннисом и мог доказать, что не был в Пакистане в период, указанный агентом DEA Харланом Ли Боуэ. Я не причастен к операции в Аламеде. Да, я занимался контрабандой наркотиков, но груз из Пакистана ушел в Австралию, а вьетнамская марихуана в Канаду. В Соединенные Штаты я ничего не отправлял. Да и кто в наши дни, будучи в здравом рассудке, стал бы ввозить наркотики в CIILV?
Бронис и сам работал как сумасшедший. Он нанял частного детектива, чтобы собрать документы, подтверждающие мою версию. Достал метеорологические сводки из Австралии, которые доказывали, что в записанном DEA телефонном разговоре речь шла о сильном шторме у австралийского побережья. Раздобыл горы статистических отчетов, связанных с отмыванием денег и контрабандой наркотиков в Австралии. Каждое слово в пятистах прослушанных разговорах получило надлежащее объяснение. Информации набралось достаточно, чтобы убедить присяжных: гашиш из Пакистана переправили в Австралию. Гораздо легче оказалось аргументировать утверждение, что вьетнамская партия попала в Канаду, потому что именно в этом меня и обвиняли DEA. Однако управление требовало, чтобы этот эпизод рассматривался в американском суде, потому что его агенты обнаружили в Калифорнии марихуану, упакованную точно так же, как и та, которую канадская конная полиция арестовала в Ванкувере. На каждой полукилограммовой упаковке с вьетнамской марихуаной, которая выдавалась за тайскую, стояла печать с надписью «Инспекция проведена» и изображение орла. И дураку было ясно, что калифорнийская и ванкуверская партии прибыли от одного поставщика во Вьетнаме. Тем не менее DEA не располагало другими доказательствами моего участия в контрабанде наркотиков в Соединенные Штаты. Ловато, пытаясь доказать, что калифорнийский груз поставлен мной, зашел слишком далеко. Он утверждал, что на печати изображен ястреб-перепелятник и это будто бы указывает на Филипа Спэрроухока117, который работал на меня в Бангкоке, а значит, я занимался контрабандой наркотиков в Америку. Бронис организовал орнитологическую экспертизу, показывающую различия между ястребами и орлами. В суде Ловато выглядел бы идиотом.
Дела пошли гораздо легче, когда, к великой моей радости, суд Ванкувера выпустил на свободу Старого Джона. DEA намеренно скрыло доказательства, говорящие в его пользу, и возмущенные канадские судьи оправдали Джона и отклонили требование об экстрадиции. Появились и другие хорошие новости: Артур Скальцо, агент DEA на Филиппинах, вошедший в сговор с Мойниханом, бежал из Манилы, спасаясь от иска в несколько миллионов долларов за ущерб. Теперь ничего не стоило оспорить достоверность его показаний. Мы также нарыли кучу грязи на Мойнихана. Как раз он не представлял для нас никакой угрозы, поскольку ничего не знал. Я собирался получить большое удовольствие от суда. Превратить его в самый занимательный и яркий процесс, который проходил в Майами. Я бы выиграл. Я стал бы звездой.
В Соединенных Штатах федеральные обвинения в суде поддерживает помощник федерального прокурора в соответствующем судебном округе. Он обязан добиваться осуждения быстро и с минимальными затратами за счет заключения сделки о признании вины. Крейг Ловато и помощник федерального прокурора Боб О'Нил явились ко мне в Норт-Дейд и в присутствии Брониса предложили выбор: либо я отстаиваю свою невиновность в суде вопреки очевидным доказательствам и провожу остаток жизни в американской тюрьме, либо признаю себя виновным, даю показания и отправляюсь домой через несколько лет. Они настойчиво советовали выбрать второй вариант. Бронис велел им проваливать. Мы собирались судиться.
О'Нил вышел из Норт-Дейд очень разочарованным. Вскоре он ушел со своего поста и поступил в нью-йоркскую юридическую фирму, чтобы заняться гражданским правом. Его заменил случайный человек, незнакомый с делом. Положение улучшалось.