И тут напомнил о себе Эрни. Дон Браун и мафия были снова готовы принимать груз в аэропорту Кеннеди. Эрни продиктовал, что нужно писать на накладной. Он согласился с тем, чтобы товар отправляли морем в Дубай, а оттуда на самолете в Нью-Йорк. Что, черт возьми, я мог сделать? Поехал повидаться с Дуррани в Далич и рассказал ему все как есть. Что касается него, сказал Дуррани, он будет ждать своей доли, пока я не свяжусь с Вудхэдом, сколько бы времени ни потребовалось. И Раоул, несомненно, все поймет. Я позвонил Дуррани на следующий день. Плачущий женский голос сообщил, что он в Вестминстерской больнице, оправляется после сердечного приступа. Я поехал туда. Дуррани был плох: бледный, словно привидение, голоса почти не слышно. У его кровати сидел человек, по виду афганец.
— Говард, номер счета Раоула на этой бумаге, — прошептал Дуррани, — если будут проблемы, обращайся к этому джентльмену, Салиму Малику, он тоже из Карачи и в нашем бизнесе. Пожалуйста, отправь комиссионные на мой банковский счет в Амстердаме, он тоже здесь записан.
Малик протянул мне свою визитную карточку. Лицо его оставалось неподвижной маской.
— Вам нравится Лондон, мистер Малик? — спросил я.
— Я приезжаю сюда с 1965 года. Мне нравится Гайд-парк. Лондон — хорошее место. Англичане — хороший народ. Я прибыл сюда, потому что завтра должен встретиться с другом, а затем лечу обратно в Пакистан.
— Тогда, до завтра! Поправляйся, Мухаммед. Очень приятно было познакомиться, мистер Малик.
Приехав на следующий день в больницу, я узнал, что ночью Дуррани умер от сердечного приступа. Ему было сорок два.
С Раоулом я встретился в Карачи в холле отеля «Интерконтинентал». Это было мое первое посещение страны, в которой производился гашиш. Наверху, в номере Раоул достал из кармана две толстенные пачки пакистанских рупий и кусок гашиша:
— На траты и для удовольствия. Ну, как все?
Я робко объяснил положение вещей.
— Мистер Найс, я разумный человек, но я уже расплатился со своими людьми. Ведь ты сказал, что груз прибыл в Сан-Франциско. У меня туго с деньгами. Чтобы утрясти кое-что, нужно пятьсот тысяч долларов. Давай рассчитаемся, и я подберу корабль для доставки гашиша в Дубай.
Мне пришлось раскошелиться. Патрик Лэйн, который теперь выпускал еженедельный информационный бюллетень «Офшорный банковский отчет» и распоряжался большой долей моих денег, позаботился, чтобы пятьсот тысяч долларов пришли на счет Раоула в Женеве. Я объяснил Раоулу, как заполнить авиагрузовую накладную, и несколько дней проторчал в «Интерконтинентале», дожидаясь, когда зазвонит телефон. Раоул позвонил и привез авианакладную, как только груз был готов к отправке из аэропорта в Дубае. Я проверил детали, записал закодированный номер накладной и вылетел в Цюрих, откуда связался с Эрни. Через несколько дней Эрни позвонил мне в Лондон:
— Все нормально. Думаю, ты хочешь, чтобы брат Джуди, Патрик, позаботился о деньгах, да? О'кей. Отправим через две недели.
Ник и Пенни познакомили меня с Питером Уайтхедоч, который снял фильм о выступлении поэтов-битников в Альберт-Холле в 1965 году, и картину «Давайте сегодня вечером все займемся любовью в Лондоне». Уайтхед арендовал два верхних этажа над заведением «Пицца экспресс» на углу Карлисл-стрит и Дин-стрит, в Сохо, и хотел продать право на аренду. Я подумал, что это место как нельзя лучше подходит для штаб-квартиры «Уорлдвайд энтертейнментс» мистера Найса. Дом стоял в ультрамодном центре развлекательной индустрии Лондона, всего в нескольких метрах от офиса Пола Маккартни на Сохо-сквер, того места, где жил Карл Маркс, и квартиры Лу-лу. Верхний этаж спешно переделали под жилье, нижний — п >д офисы. Я перевез Джуди с Эмбер на новую квартиру и полетел в Пакистан, чтобы повторить успешную операцию.
Я снова остановился в гостинице «Интерконтинентал», но на сей раз в городе-крепости Лахоре. Надолго отлучаться из номера было нельзя: мог позвонить Эрни и отменить сделку. Тем не менее я успел взглянуть на знаменитую скульпту ру голодающего Будды в местном музее и пушку Кима, которую обессмертил своим романом Редьярд Киплинг. Снова ьсе прошло гладко, и через пару недель я вернулся в Лондон. Я снова был в плюсе.