— Девичий стан ее кругом
Узорным стянут пояском,
Не видно кос ее густых
Из-за гребенок золотых,[1] -
горланил старик, пристукивая в такт кружкой:
— И брошь фамильная горит,
Приколота на грудь,
А граф Близар вдруг говорит:
«Моей навеки будь».
— Замолчи, Йенс! — гаркнула на старика хозяйка. — Сколько раз просить — не надо к ночи о покойниках!
3
— Что ты так орешь, — засмеялся в ответ старик Йенс, но петь перестал. — Принеси-ка нам еще пива…
— Сейчас, — отозвалась хозйка и сердито спросила, обращаясь уже ко мне: — Так вы уходите, барышня?
— Уже ночь, не гоните меня, пожалуйста, — тихо попросила я. — Можно я переночую здесь? У камина?
— И место у камина стоит денег, — отрезала хозяйка. — А на дворе еще не ночь, только-только начало темнеть. Если поторопитесь, то успеете дойти до своего колдуна.
Она ушла нацедить пива, а я продолжала сидеть у камина, протягивая к огню руки, хотя уже согрелась. Как же мне быть? Умолять, чтобы разрешили остаться?.. Я покосилась на посетителей — двое пьяны, третий… уж очень похож на разбойника.
Мужчина, до этого дремавший в углу, приподнял шляпу, и я поспешно уставилась в огонь, надеясь, что на меня не обратят внимания. Но мужчина выбрался из угла и подошел прямо ко мне.
— Послушайте, барышня, — шепнул он, наклонившись, — вам не следует идти в замок колдуна, да еще ночью. Скоро такая метель начнется — о-го-го!.. В трех кустах заплутаете! А волки? А бродяги? Есть отличная комната — там тепло, и постель хорошая. И я вас накормлю…
Я подняла голову, удивленная и обрадованная такой добротой, но что-то в лице благодетеля заставило насторожиться. Он был трезв — во всяком случае, говорил четко, и пивом от него не пахло, но глаза странно блестели.
— …конечно, я вам не дам столько серебра, как колдун, — продолжал он, — но на дорогу до Любека хватит.
— Благодарю, — ответила я осторожно. — Скажите ваше имя, господин, чтобы моя семья знала, кому вернуть долг? Моя семья гордится тем, что всегда возвращает долги.
— Ну что вы, разве я стану брать деньги за помощь такой малышке? — улыбнулся он, показав выбитый передний зуб, и похлопал меня по плечу — вроде бы дружески, но рука его задержалась на моем плече.
Это было неприятно, и я мягко отстранилась, чтобы не обидеть мужчину. Все-таки он предложил помочь… Правда, как-то непонятно предложил…
В это время вернулась хозяйка гостиницы, держа две кружки с пивом, и сразу заворчала:
— Опять ты за свое, Юрек. Жена узнает — снова зубов не досчитаешься.
— Да как она узнает, если ты не скажешь, — засмеялся Юрек, опять взяв меня за плечо. — А барышне надо помочь…
— Помогальщик, — презрительно бросила хозяйка. — Как по мне, лучше идти за серебром к колдуну — он и даст больше, и покрасивее тебя будет. Красивых всегда целовать приятнее, чем образин, Юрек, вроде тебя.
Но он даже не обиделся:
— Так к колдуну ведь еще идти и идти, а я — вот он, рядом!
И в этот момент я поняла.
— Нет, спасибо! — я вскочила так стремительно, что опрокинула лавку, на которой сидела. Юрек потерял равновесие и чуть не упал, а я схватила свою сумку и бросилась вон из гостиницы.
Пробежав пару улиц на одном дыхании, я немного пришла в себя. Господи, как стыдно! Но неужели не стыдно предлагать такое юной девушке?! А эта ужасная женщина? Ее даже не шокировало такое поведение! И слова про колдуна…
Я задрожала, но не от холода, а от страха и омерзения. И город внезапно представился мне ловушкой, а моя красивая бархатная шубка — приманкой всем бедам. Замедлив шаг, я мучительно раздумывала, что делать. Проситься в другую гостиницу? Найти церковь и молить о помощи? Или… идти к колдуну, пока и правда не настала ночь? Но это неприлично — переночевать в доме мужчины…
А не на это ли рассчитывала моя мачеха?
Я остановилась, пораженная внезапной догадкой. Учитывая репутацию графа Близара, и моей репутации придет конец, стоит мне провести ночь в замке. Но Роланд… разве же он поверит сплетникам?.. Нет, никогда не поверит. В этом я была уверена.
Но я все же предприняла последнюю попытку найти ночлег в городе. В моей сумке оказалась еще плетеная коробка, полная кулечков со специями и ароматическими травами — кухарка положила, как подарок для графа. Она считала, что некрасиво приезжать в гости с пустыми руками, да еще накануне нового года. Я сильно сомневалась, что осмелюсь предложить господину колдуну мешочки с перцем и гвоздикой, но не стала отказываться — вес все равно невелик. И вот теперь я попыталась продать специи, стучась по очереди во все лавки.
Меня ждало разочарование — никто не хотел ничего покупать, и пару раз мне пригрозили, что торгуя пряностями без лицензии я могу заработать нешуточный штраф, если не тюремное заключение. На мои объяснения, что нашей семье разрешена такая торговля, никто не обращал внимания, и двери захлопывались одна за другой.
Солнце спряталось за крыши, вдоль улиц потянулись фонарщики и бродяги, и я поняла, что тянуть дальше было попросту опасно.
К городским воротам я успела минута в минуту — стражники уже готовились опускать решетку. Они удивились, когда я пожелала выйти и даже любезно попытались отговорить меня, пугая начинающейся метелью.
— Отец ждет меня за воротами, — сказала я как можно небрежнее и стараясь выглядеть уверенно, — возле холма, где замок Близаров. Это мне надо свернуть направо?
— Да, по этой дороге, не ошибетесь… — Стражники переглянулись и больше не приставали с расспросами.
Я закинула на плечо сумку и смело зашагала по накатанной санной дороге, в темноту.
Идти по колее было не очень удобно, потому что стоило оступиться — и провалишься по колено в рыхлый снег. Мороз усилился, и ветер тоже. Что ж! Миля — это не очень долго. Да и пройти мимо холма было невозможно — потому что на вершине его горели огоньки — окна замка, наверное. Эти огоньки придавали мне сил и смелости, и я бодро прошагала до середины пути.
Здесь же решимость моя поубавилась. Теперь я едва брела, засунув руки в рукава. Мне было совсем не холодно, даже жарко, только ноги мерзли, потому что мои бархатные сапожки сразу же раскисли и порвались на носах. Я располосовала перочинным ножичком шаль и перетянула их, но это плохо помогало. Преодолев две трети подъема, ноги мои стали каменными, а пальцев я почти не чувствовала. Хотелось посидеть, а еще лучше — полежать, но я боялась останавливаться, потому что слышала, как опасна бывает зима, и некоторые, присев на пять минут, оставались отдыхать навсегда.
Поземка заметала меня уже до колена, а в свисте ветра мне слышался презрительный смех. Наверное, так будет смеяться колдун, когда увидит меня — лохматую, замерзшую, и даже бархатная шуба не добавит лоска.
Наконец, я добралась до вершины.
Замок Близаров манил огнями, но выглядел угрожающе — мрачная, черная глыба, обвитая сухими плетями плюща. Нет, это был замок не на холме, это был замок в скале — он был высечен прямо в сером граните, и обработан только с фасада. Как будто кто-то огромный пытался вылезти из пасти костлявого чудовища. Замок не был огорожен, и вокруг не росло ни одного дерева — просто снежная пустыня, ровная, как на ладони.
Отец сказал, мы приезжали сюда. Я прекрасно помнила поездку в Эшвег, когда мне было пять лет, но вот этот мрачный замок в моей памяти не сохранился.
Высокое крыльцо вело к арочным двустворчатым дверям, и такими же были окна — по два с каждой стороны. Над дверями красовалась огромная каменная «роза» — круглое окно с шестью «лепестками». Стекла были темными, но по ту сторону метались оранжевые сполохи огня.
Я ускорила шаг, чтобы побыстрее оказаться в тепле, спастись от пронизывающего холода. Поскользнувшись на ступенях, едва не скатилась вниз, но все же преодолела лестницу, сгибаясь от хлестких ударов ветра, и приникла к двери, обшаривая ее в поисках кольца. Но дверь была гладкая, обитая металлическими полосами — ни ручки, ни слухового окна, ничего…