— Ветер обходит это место стороной, — сказал господин Розочка, — и даже солнце сюда заглядывает редко.
Мориц и господин Розочка свернули за угол и оказались в переулке, который был ещё мрачнее, чем улица. Здесь у домов светилось лишь несколько ламп. Впереди шёл, с трудом подволакивая ногу, пожилой господин, обёрнутый в толстое шерстяное одеяло.
— Что-то мне не по себе, — прошептал Мориц.
— Не бойся, — сказал господин Розочка. — Во-первых, я с тобой, а во-вторых, мы уже почти пришли.
Он указал на свет в самом конце переулка. Лавка Пиппы Корнелиус располагалась между двумя домами, которые покосились так, будто того и гляди обрушатся. На оконном стекле светилась розовая надпись: «Пиппа Корнелиус. Мороженое для любого настроения».
Мориц и господин Розочка едят мороженое
Пиппа Корнелиус была такая миниатюрная и изящная, что Морицу казалось, будто она парит по своей лавке, не касаясь ногами пола. На ней было всё розовое: розовая рубашка, розовые джинсы; даже туфли, и те из розовой кожи. Волосы на затылке были собраны в толстый узел, а глаза светились зелёным огнём.
— Леопольд, как чудесно, — воскликнула она певучим голосом. — Я так и знала, что ты сегодня придёшь!
Потом она повернулась к Морицу:
— А ты, наверное, Мориц, — сказала она. — Альфонс Мейербер рассказывал мне про вашу экскурсию в зоопарк. Он был здесь вчера, приезжал утешиться мороженым.
— И как, ему это удалось? — спросил господин Розочка.
— Да, но понадобилась особо крупная порция сливочного масла и шоколада, чтобы снова привести его в радостное состояние, — сказала Пиппа.
В лавке нигде не было видно витрины с сортами мороженого, зато на старом столе стояли кухонные весы с большой шкалой.
— Иди сюда, Мориц, — позвала Пиппа Корнелиус. — Давай подберём мороженое для тебя.
Она взяла руку Морица и положила её ладонью на чашу весов. Потом внимательно посмотрела на шкалу.
— Э, не так всё просто, — сказала она. — Ты немного взволнован и чего-то боишься, но при этом и очень любопытен. Кроме того, ты замёрз. Я думаю, тебе будет хорошо от черноморского мороженого с медовым корнем и гвоздикой.
Не успел Мориц сказать, что предпочёл бы шоколадное, как Пиппа уже скрылась за блестящим светло-зелёным занавесом. Когда она снова показалась оттуда, в руке у неё был душистый вафельный стаканчик с большим шариком мороженого.
— Вот, на здоровье, — сказала она и повернулась к господину Розочке:
— А тебе, Леопольд? Давай посмотрим.
Господин Розочка положил ладонь на весы. Пиппа внимательно вгляделась в шкалу.
— Я думаю, Леопольд, — сказала она очень серьёзно, — ты рассказал мне не всю правду про сегодняшний день. Лучше сознайся сразу, с кем ещё тебе предстоит сегодня встретиться.
Господин Розочка рассмеялся.
— Пиппа, Пиппа, — сказал он, — ты не устаёшь меня поражать. Но ты права. Нам с Морицем придётся встретиться с одним не очень приятным современником.
— Судя по твоему состоянию, он очень неприятный, — сказала Пиппа Корнелиус. — Я приготовлю лавандово-ванильную смесь, чтобы тебя подкрепить.
Она опять скрылась за шторой, а Мориц начал есть своё мороженое. Он ещё никогда не пробовал ничего столь необычного. Мороженое хотя и было сладким и холодным, как полагается мороженому, но имело острый вкус, а его запах напоминал о летних каникулах.
Чем больше Мориц ел, тем теплее ему становилось, и он чувствовал, как его покидает всякий страх.
— Пиппа действительно большая мастерица, — сказал господин Розочка и взял у неё свой стаканчик.
— Спасибо, Леопольд, — с улыбкой ответила Пиппа. — Мориц, тебе уже лучше?
Мориц кивнул с полным ртом мороженого.
— Это хорошо, — сказала Пиппа Корнелиус. — Иначе бы я вас не отпустила.
Когда Мориц управился со своей порцией, ему казалось, что он никогда не ел ничего вкуснее. Он чувствовал себя сильным и уверенным, а в животе как будто сияло золотое солнце. Господин Розочка тоже выглядел чрезвычайно довольным.
— Долго ли ты пробудешь с нами в этот раз, Леопольд? — спросила Пиппа Корнелиус.
Мориц удивлённо посмотрел на господина Розочку. Он и не знал, что тот намеревается уехать.
— О, теперь уже не особенно долго, — сказал господин Розочка. — Меня ждёт одно дело в Каппадокии.
— Может, пришлёшь мне оттуда почтовую открытку? — попросила Пиппа.
— Ты же знаешь, я не большой мастер по части писем, — сказал господин Розочка.
— Да, я знаю, — вздохнула Пиппа. Потом посмотрела на свои большие наручные часы и сказала: — Боюсь, что вам пора.