Штефан гневно уставился на него. А господин Розочка невозмутимо пошёл своей дорогой. Напоследок он взглянул на мальчишку и сказал:
— Хорошего дня. И смотри, поберегись.
Едва он отвернулся, как Штефан собрался бросить ему вдогонку новый снежок. Но всё повторилось. Только теперь в Штефана попал не один снежок — казалось, весь сугроб превратился в твёрдые холодные ядра, которые летели ему в лицо, в спину, под коленки. Он вскочил и с проклятиями побежал прочь, а снежки неслись за ним, как туча мух. Мориц и Оле схватились за бока от смеха.
Штефан подбежал к школьной двери и остановился, чтобы её открыть. В ту же секунду дюжины снежков впились в его тело. Штефан взвыл от боли. Он юркнул внутрь, и спектакль закончился. Прозвенел звонок.
Морицу и Оле пришлось поторопиться, чтобы успеть на урок. Они так бежали и смеялись, что никак не могли отдышаться. Тем временем Штефан отряхивал снег с головы, куртки и брюк. Лицо его мрачно скривилось. Мирко, казалось, уже не так восхищался своим новым другом, во всяком случае, не рвался ему помочь. Сразу за ними в класс вошла госпожа Майер и хлопнула в ладоши:
— Давайте, давайте, быстро по местам. Мориц! Оле! Скоро второй урок. Штефан! Ты похож на снеговика, выйди, пожалуйста, на улицу и отряхнись. Лили, прекрати хихикать!
Штефан потопал вон из класса. Мирко уставился в стол.
День прошёл очень весело. Поставив подножку Эмилии из первого класса, Штефан Рабентраут сам же — бац! — и растянулся на полу. Когда на физкультуре он связал кроссовки Оле тугим узлом, его собственные оказались связаны так крепко, что весь урок он провёл на скамейке. Толкнув Морица на школьном дворе, Штефан, словно по волшебству, сам приземлился в ближайший сугроб. А когда он спрятал в туалете куртку Фрица из четвёртого класса, его собственная просто исчезла.
Понадобилось целых четыре урока, чтобы до Штефана дошло, что имел в виду господин Розочка, когда советовал ему поберечься. Он наконец всё понял, сел, мрачно уставившись в парту, и пробормотал:
— Он об этом пожалеет. Я буду жаловаться.
Естественно, Мориц и Оле не удержались и после уроков обстреляли его снежками. Штефан не отважился отбиваться и быстро убежал домой. А Мирко ещё быстрее припустил в противоположную сторону.
— Отлично получилось, — сказал Оле. Мориц кивнул. Они дошли до угла, где всегда расставались.
— Пойдёшь кататься на санках? — спросил Оле.
— Я под домашним арестом, — сказал Мориц.
— Ничего себе, — удивился Оле. — А почему?
— Вчера я был не на тренировке, а с господином Розочкой.
— Опять ты со своими тайнами!
Мориц пожал плечами и побрёл домой.
— Скажи, если понадобится помощь, — крикнул Оле.
Мориц обернулся и кивнул.
— Скажу, если понадобится. Спасибо.
Папа уже был дома и сразу спросил, где он пропадал. Мориц с грустью подумал, что теперь будет часто слышать такие вопросы.
— Я, как всегда, возвращался домой вместе с Оле, — сказал он.
Папа смотрел на него испытующим взглядом.
— Правда, — добавил Мориц и с грустью представил, что будет, если после обеда он улизнёт из дома.
Папа решил не продолжать допрос и поставил на стол миску салата. Мориц рассказал, как на перемене директорша заговорила с ним о его сочинении.
— Представляешь, оно ей понравилось!
Госпожа доктор оценила, что он мыслит самостоятельно, а не пишет то, чего от него ждут.
— Но, конечно, она сказала, что драться не надо. Вот.
После еды Мориц пошёл к себе делать домашнее задание. Он устал, потому что проснулся рано, и зубрить таблицу умножения у него не было никакого желания. Из окна виднелись часы на церковной башне, стрелка медленно приближалась к трём. Мориц отправился на кухню посмотреть, что делает папа. Если повезёт, он поедет забирать Тима у няни. Но папа расслабленно сидел за столом и читал газету.
— Ну, Большой, — сказал он. — Хочешь поехать со мной за Тимом?
— Не-е-ет, — протянул Мориц. — Слишком много задали.
— Что именно?
— Ну там математика и вообще…
Он ещё немного постоял, чтобы посмотреть, не собирается ли папа уходить. Но тот об этом и не думал.
Мориц вернулся в комнату и оставил дверь приоткрытой, чтобы услышать, когда папа уйдёт. Башенные часы показывали десять минут четвёртого.
Но и в пятнадцать минут папа не пошевелился, а когда длинная стрелка уже приближалась к двадцати минутам, Мориц занервничал. Что, если он опоздает? Как дать знать господину Розочке, где находится Пиппа?
Наконец за четыре минуты до половины четвёртого папа крикнул ему:
— Скоро вернусь!
Дверь захлопнулась. Мориц бросился в прихожую, натянул ботинки, сорвал с крючка куртку и уже хотел ринуться на улицу, как вдруг услышал за дверью шаги и звук ключа в замочной скважине. Он побежал в комнату, и до него донёсся папин голос:
— Я забыл взять шапку Тима. Пока!
Часы показывали половину четвёртого.
Мориц открыл дверь и прислушался: в подъезде было тихо. Он слетел по лестнице и выбежал на улицу. Осторожно огляделся, убедился, что папы нигде нет, и понёсся в сторону Олингерштрассе, где условился встретиться с господином Розочкой. Но было уже поздно. В сумерках он увидел, как задние фары автобуса Тимота скрылись за поворотом.
Мориц находит, где прячут Пиппу
Мориц стоял как вкопанный и смотрел вслед автобусу. Он просто не мог поверить, что его не дождались. Ведь им без него не справиться! Только он один знает, где Пиппа! Как же ему теперь добраться до неё? Ведь он ради этого сбежал из дома! Мориц был в отчаянии. И в ярости. Друзья бросили его в беде.
Он решил всё обдумать. Можно поехать к собору на трамвае и там поискать старый фабричный цех или склад. Но что тогда? Вдруг Пиппу стерегут мужчины в чёрных масках? Может, сперва пробраться туда и посмотреть, одна Пиппа или нет? Он мог бы разбить окно, проникнуть внутрь и освободить её! А если его тоже поймают?
Тут его мысли остановились: Мориц услышал странное жужжание и поднял голову. В сумерках медленно проявлялось что-то серебристо-голубое и мигающее. У Морица даже голова закружилась от облегчения. Тимот остановился прямо возле него. Дверь открылась, и Мориц поднялся в автобус. К его удивлению, Тимот сказал:
— Добрый день, мой мальчик, — и только после этого закрыл дверцу и надавил на газ.
Прямо за водительским креслом сидел господин Розочка, рядом с ним был Теофил, который пытался растянуть лицо в улыбке.
— Привет, Мориц, — воскликнул господин Розочка. — Рад тебя видеть.
— Мне было не так просто уйти из дома, — сказал Мориц, всё ещё немного обиженный. — Могли бы немного подождать.
— Тимот опять страшно торопился, — оправдывался господин Розочка. — Мне пришлось убеждать его, что без тебя нам Пиппу не найти.
— Вот именно, — выпалил Мориц. — Потому что я знаю, где она.
— И где же? — спросил Тимот, который уже свернул за угол.
— Неподалёку от кафедрального собора, — сказал Мориц и достал из кармана подзорную трубу. — Я видел церковную башню за окном склада, где её держат. И есть ещё кое-какие новости.
Он вкратце рассказал господину Розочке про маму, детский центр и коварство Карла Дитера Зонненхута.
— Я же говорил, — ответил господин Розочка. — Таким он был всегда.
Тимот резко развернулся посреди дороги и помчался вдоль Винерштрассе. Несколько минут спустя он остановился перед кафедральным собором.
— И что теперь? — спросил он.
Мориц выглянул из окна.
В сумерках мелькали прохожие, светились витрины магазинов. Никакой фабрики поблизости не наблюдалось. Они посмотрели в подзорную трубу, но увидели только автобус.