Тонкий аромат элитного мыла ласково кружил голову и растворял пульсирующую в висках боль, делая ее фоново-терпимой. Какое облегчение!
Из душевой я вышла с блаженной улыбкой на губах, рассеянно огляделась в поисках полотенца…
И вздрогнула, застигнутая врасплох.
– Г-го… го… г-го… – донеслось тихо-неразборчивое бормотание из угла за утилитазом, установленным – подумать только! – на высокой площадке со ступеньками, наподобие трона.
Ну и самомнение у вас, госпожа Задаки…
За площадкой подстерегала новая неожиданность. Неестественно-бледная и хрупкая до полупрозрачности девушка, по виду едва перешагнувшая черту совершеннолетия по земным меркам. Впалые щеки намекали о недоедании, а руки и ноги пестрели синяками. Короткая серая тряпка, которой она прикрывалась за неимением одежды, совершенно не скрывала их.
Девушка сидела на цепи, как животное, и пыталась что-то сказать, чудовищно заикаясь:
– Г-го…гос… госпо…жа…
Так вот кто нагонял в мои чувства при входе в ванную отголоски смутного ужаса!
– Ясной сингу… э-э… привет, – мягко кивнула я, стараясь не показать свое недовольство от неприятной неожиданности. Девушка и так перепугана, как пойманный в капкан и многократно битый заяц, и нуждалась хоть в какой-то информации для успокоения. – Не бойся. Я Гайя, ваша новая хозяйка. Остров госпожи Задаки со всем его содержимым был передан мне после конфискации. А как твое имя?
– Му… Му… Муирне… госпожа… – тоненько ответила прикованная девушка, справившись с заиканием.
Она явно была какой-то иной расы, не из космозонгов. Потому как растрёпанные длинные волосы, змеившиеся по плечам, при ближайшем рассмотрении оказались не коричневого, а серо-зеленого цвета. А глаза чересчур светлые, как у альбиноса.
– Муирне, расскажи, почему тебя держат в ванной?
– Д-д… д-для услады глаз, госпожа.
Внимательно оглядев девушку, я не заметила в ней ничего такого, что могло бы подарить «усладу глаз». Полуголая, в драной тряпке и на цепи… где тут эстетика?
Видя, что я непонимающе продолжаю таращиться на нее, Муирне пояснила дрожащим голосом:
– Г-го… госпожа Задаки любит во время гигиенических процедур смотреть, как меня используют по назначению… она называет это эстетикой совокупления…
– Кто использует?
– Другие рабы по разрешению госпожи. Моя обязанность – помочь им сбросить сексуальное напряжение… Я тут недавно и пока плохо справляюсь. Рабов очень много… Поэтому госпожа Задаки решила заниматься моим обучением постоянно.
Услышанное меня поразило.
– Ты сексуально обслуживаешь рабов всего поместья?.. Всех? Одна?!
– Д-да, госпожа. В порядке очереди на месяц. А те, кто нуждается чаще и не брезгует, обращаются к задникам.
– К задникам?..
– Мужчинам, которые согласны подставлять свое тело взамен на какие-нибудь услуги. Но большинство предпочитает хотя бы раз в несколько месяцев, но с женщиной…
– А раньше как эта ваша Задаки справлялась без тебя? – возмущённо спросила я.
– Были другие… Но больше полугода никто не выдерживал, и тогда от них избавлялись, – Муирне оценила, что ее внимательно слушают, чуть приободрилась и решила добавить: – А ещё раньше, давно… госпожа Задаки всех рабов непостельного профиля кастрировала. Но потом увидела, что после процедуры рабы становятся вялыми и нерасторопными, и отменила правило.
Вот это размах варварства…
На секунду я прикрыла глаза, пытаясь собрать воедино уже раздувшийся мысленный список дел на сегодня. И пересмотр сексуальной формы рабства для Муирне занял один из первых пунктов.
Странно, что с ней так обращаются на этой планете. Она ведь тоже женщина.
– Муирне, как ты оказалась в рабстве? – задумчиво спросила я. – Ведь у вас на планете женщины неприкосновенны!
Девушка-рабыня обхватила себя руками за плечи и съежилась. Но концентрированным страхом она фонить перестала, это была скорее реакция на болезненный для нее вопрос.
– Я… не такая, как все, госпожа. Временная женщина.
– Не понимаю. Ты имеешь в виду, что у тебя здесь временные обязанности?
– Я ведь из народа Плывчи… госпожа, – ответила Муирне так, словно это все могло разом прояснить, и удивлённо покосилась на меня: мол, как это вы не в курсе?