Она оглянулась и с жалобной ноткой, выдающей желание найти подругу по несчастью, спросила тихо с подкупающей фамильярностью:
– Давно здесь? Меня зовут Катёна, а тебя?
– Гайя, – охотно поддержала я беседу. – Третий день как приехала.
– А я тут уже три месяца. Так тоскливо одной на чужой планете, – посетовала Катёна с детской доверительностью. – Да ещё и эти непривычные местные обычаи… Я не хотела сюда переезжать, но выбора не было.
Хаврошечка была так мила в своей простодушной откровенности, что я почувствовала к ней непроизвольное участие, словно к робкой младшей сестрёнке.
– Почему?
– У меня врожденный иммунодефицит, – после некоторого колебания призналась Катёна. – Постоянно болею то одним, то другим, сижу на псевдоиммунных инъекциях…
– Сочувствую, – неловко пробормотала я, украдкой присматриваясь к девушке. Больной она не выглядела, разве что утомленной.
– Мы с мамой уже смирились с этим, – пожала она плечами. – А когда космозонги начали процедуру вступления в наше Содружество, мама выяснила, что на курортном спутнике Тигардена-2 уже давно и успешно лечат мое заболевание. Только у космозонгов оно называется «Болезнь Инфинито». Вот и пришлось иммигрировать, чтобы получить свой шанс. Ведь на Демо допуск только у тигарденских граждан. Даже универ на Луне бросила.
– А я – хорошую работу в земном ксенозаповеднике, – брякнула я, соблазнившись возможностью поныть в унисон чужим бедам. – Жаль, конечно. Так долго искала трудоустройство по специальности.
– Ой, так ты не студентка? – смутилась Катёна. – А я сразу тыкаю…
– Всё нормально. А когда ты собираешься лететь на Демо? Мне тоже туда надо.
– Планировала после аудиенции определиться.
– Давай полетим вместе, – предложила я. – В качестве взаимоподдержки.
– Это ты хорошо придумала, – просияла хаврошечка и принялась набивать в своем коммуникаторе данные для обмена контактами.
Беседуя, я продолжала следить за периодичностью ухода-возврата иммигранток и смогла прикинуть, что в среднем Госпожа Островов уделяла внимание каждой примерно по пятнадцать минут.
В итоге пришлось прождать час с лишним, прежде чем взмокшая от пережитого волнения Катёна вывалилась из зала для аудиенций и молча махнула рукой в знак того, что можно заходить.
Чувствуя ускорившееся сердцебиение, я приоткрыла одну дверную створку и шагнула внутрь.
– Госпожа Гайя Чудо-Юдо с острова Йо! – громко объявила поджидавшая там космозонка.
Та самая, с акульей мимикой из широкой улыбки в два зубных ряда и ледяного взгляда безэмоциональных глаз.
Следуя прочитанному регламенту, я опустилась на одно колено, держа спину строго выпрямленной, а правую ладонь – прижатой к груди. И смотрела строго на руки той, что сидела на возвышении в закругленно-вытянутой черной конструкции.
Эта штука точно копировала форму чешуйчатого яйца, в монолитном углублении которого располагалось сиденье с алой обивкой. В комплексе смотрелось это как настоящий трон. А поверх нависающей над сиденьем острой крыши-вершины «яйца» кольцами лежала алая тигарденская змея.
Живая!
При моем появлении инопланетная кобра раздула широкий капюшон и принялась раскачиваться по короткой горизонтальной амплитуде.
– Встань, госпожа Чудо-Юдо, – прозвучало хрипловато-томное грудное контральто.
Как только Бирэлея Танн – Великая Госпожа Островов, – подала голос, по регламенту я фактически получила разрешение не только встать, но и поднять глаза выше. И немедленно воспользовалась возможностью рассмотреть властительницу Тигардена-2.
В отличие от большинства космозонок она обладала плотно-коренастым телосложением, которое невыгодно подчеркивала облегающая одежда – тот же красно-черный брючный костюм с чешуйками, длинные темные волосы, зачесанные в высокий пышный хвост… и единственная деталь, указывающая на высочайшее социально-административное положение – зубчатая диадема, украшенная крупными сиреневыми бриллиантами. Суровое широкоскулое лицо Бирэлеи Танн уже тронули первые морщины, уголки большого губастого рта были неровно опущены вниз в непроизвольной насмешливо-угрюмой гримасе.
И она совершенно не опасалась нависающей над головой красной змеи, из чего я сделала вывод, что опасное пресмыкающееся – ее дрессированный питомец, выполняющий важную роль атрибута власти.
У подножия трона скрючился в максимально коленопреклоненной позе раб. Его спина, согнутая в три погибели, выполняла почетную функцию подставки для ног Великой Госпожи. А справа и слева стояли навытяжку личные телохранители – одинакового роста, привлекательные, но совсем не крупные. Однако общая стать, хорошо развитые конечности и странное оружие, смутно напоминающее нунчаки, говорили о том, что эти рабы – мастера какой-то местной техники боевого искусства, не требующего грубой физической силы.