Махьяр кольев избежал. В отличие от саблезуба. Прыжок перенес зверя через полкомнаты, и, приземляясь, он напоролся лапами на кости. Кошка взвыла от боли. Ее собственный вес загонял колья все глубже. Тогда саблезуб неуклюже прыгнул снова. Из раненых лап его лилась кровь. На этот раз зверь приземлился на стол.
— Сейчас! — крикнул Зорграш.
Кветка не нуждалась в призывах склепорожденного. Она отбила горлышко одной из бутылок ударом о край стола и выплеснула все содержимое в глаза саблезуба. И только после того, как дело было сделано, осознала, насколько близко к ней находилось смертельно опасное животное. Она видела даже волокна мяса, застрявшие между зубов монстра. И слышала шипение едкой смеси, разъедающей кошачью морду.
Зорграш схватил Кветку и утянул ее вниз за секунду до того, как лапа саблезуба сорвала бы ей пол-лица, но сейчас только забрызгала кровью. Зверь спрыгнул на пол следом за женщиной, но боль от ожога заставила забыть об атаке, и вместо того, чтобы наброситься на врага, кошка принялась тереться башкой о землю, пытаясь избавиться от жгучего зелья.
Свирепо рыкнув, Зорграш запрыгнул на спину саблезуба, сжимая в руках два гротских ножа, — и сразу пустил их в дело, глубоко погрузив лезвия в бока зверя. Кветка смотрела, не в силах отвести взгляда, как склепорожденный проворачивает ножи в ранах, выдергивает их и вонзает снова. Кошка корчилась и выла от боли. Пытаясь стряхнуть мучителя, она опрокинулась на спину, пытаясь раздавить Зорграша.
Кветка выхватила кинжал, которым вооружилась загодя, и тоже прыгнула на корчащегося зверя. В отличие от темной шкуры, брюхо животного было белым, как снег. Было. Кинжал Кветки сделал его алым. Объятая дикой паникой, женщина снова и снова погружала нож в грудь саблезуба — и отпрянула, только когда твердая рука Махьяра сжала ее плечо.
— Довольно, — сказал воин-жрец и кивнул на мертвого саблезуба, из-под которого выкарабкивался Зорграш. — Нам еще нужно разобраться с огором.
— Я… — Кветка задохнулась. Даже себе она не могла объяснить, как человек, умный, уравновешенный, образованный, может опуститься до такой примитивной жестокости. Не могла — и не стала. Вместо раздумий она повернулась и схватила вторую бутыль — ту, которую приготовила для огора, а не для его зверя.
Венцеслав и другие солдаты с трудом удерживали великана на расстоянии. Рассыпавшись и наседая на врага со всех сторон, они не давали Тугре сосредоточиться на ком-то одном. Подошвы сапог, которые носил охотник, оказались слишком толсты, костяные колья не пробивали их, а только крошились под неимоверным весом людоеда. А Тугра без устали размахивал толстенной шипастой шестифутовой дубиной, орудуя ею с ловкостью, совершенно не вяжущейся с его кажущейся неповоротливостью. Даже скользящего удара этим страшным оружием было бы достаточно, чтобы навсегда изувечить человека.
— Гаевик! — крикнул Венцеслав, прижатый Тугрой спиной к рамам для свежевания. Из внутренней комнаты выскочил тощий заклинатель, вскинул руки, и с губ его принялись слетать таинственные слова. Кончики пальцев чародея замерцали, точно подернулись инеем, и на каждом из них выросло по длинной сосульке. Прозвучала последняя фраза магической формулы, и осколки льда, сорвавшись с пальцев, полетели в Тугру.
Заклятье выглядело впечатляющим. Кветка и не подозревала, что Гаевик способен на такое. Но острые сосульки, долетев до огора, не пронзили его, а взорвались, рассыпались ледяным крошевом. Кветка заметила, как грубый деревянный амулет, висящий на поясе охотника, на миг ярко вспыхнул. А потом монстр повернулся к Гаевику.
— У него защитный талисман! — крикнул чародей.
Тугра презрительно фыркнул.
— Кости мага легко ломаются! — насмешливо рявкнул он и шагнул к Гаевику, хрустя воткнутыми в пол кольями.
— Остановите его! — приказал Венцеслав. Солдаты удвоили усилия, вынуждая Тугру задержаться, отбивая их атаки. Но Кветка видела, что дело гиблое и огор вот-вот прорвется.
— Оставь его в покое! — крикнула она, кинувшись к Тугре, отбила бутылке горлышко и плеснула ее содержимое в лицо врага, точно так же, как сделала с саблезубом. На этот раз, однако, мгновенного результата не последовало. Маслянистая жидкость стекала по лицу огора. Великан мазнул по щекам ладонью, протер глаза и, забыв о Гаевике, повернулся к Кветке.
— Женщина, я разрешу тебе посмотреть, как буду перемалывать твои ноги! — рявкнул Тугра.
— Зато ты ни на что больше не посмотришь, — ответила Кветка, попятившись. — Никогда.