- Нерадостные известия, да? - раздался вдруг рядом сочувствующий голос, и я вздрогнула, выныривая из задумчивости.
Рядом присела весьма примечательная дама, по-другому и не сказать. Абсолютно седая, на вид где-то от шестидесяти до семидесяти, но взгляд пронзительный и с огоньком. Одета элегантно, в юбку с пиджаком и блузку, однако всё ядрёного розового цвета, как ни удивительно, подходившего даме. В руках сумочка, на седых кудряшках кокетливая шляпка с вуалеткой. Вообще, не сказать, что я любительница изливать душу случайным собеседникам, привыкла как-то держать всё в себе. Не знаю, что сейчас щёлкнуло, но я кивнула, криво улыбнувшись.
- Более чем, - посмотрела на листок в пальцах. - Диагноз, который не лечится.
А вот следующие слова дамы прозвучали для меня полной неожиданностью.
- Хочешь начать всё сначала? С чистого листа? И без всяких диагнозов?
Я повернула голову, встретившись взглядом, и застыла, хлопнув ресницами.
- А?.. - изрекла слегка растерянно, вообще не понимая, о чём она.
Может, сейчас мне начнут втюхивать какое-нибудь экспериментальное лечение, за бешеные бабки и стопроцентный результат? Вдруг меня ещё в больнице отследили?! Дама же усмехнулась, выгнула бровь, не отводя глаз, и спокойно повторила:
- Другой мир, другое тело, другая жизнь. И никакой болезни. Твои знания останутся при тебе, но эту жизнь ты забудешь. Соглашайся, дело предлагаю, - подмигнула она и как-то уж совсем по-свойски несильно пихнула локтем.
Я женщина современная, книжки читаю всякие разные под настроение, и к теории попаданок отношусь. Ну, ровно. Не то чтобы верю вот прямо безоглядно, но и не исключаю вероятность таких случаев. Однако на себя никогда не применяла это амплуа, и даже не представляла, что когда-нибудь окажусь в подобной ситуации. Сейчас. Глядя в пронзительные, внимательные глаза дамы в розовом, я поверила ей как-то сразу, без всяких оговорок и попыток самой себе объяснить. Не знаю, кто она, но не врёт.
- Да, - быстро проговорила, смяв злополучный листок и словно прыгнув с высокого обрыва.
Раскроется парашют или нет, уже дело десятое, терять мне точно нечего.
- Отлично, - дама широко улыбнулась и похлопала по плечу. - У тебя три дня, чтобы закончить здесь все дела, потом я приду за тобой.
- А. я умру здесь, да? - зачем-то спросила, хотя ответ и так напрашивался.
Собеседница стала серьёзной и чуть наклонила голову.
- Такова твоя судьба здесь, - неожиданно мягко ответила она. - Я забираю только тех, кого тут ничего и никто не ждёт. Ты не привязана к этому миру, это главное.
А ведь она права. Да, Светку и Машу я любила, единственные родные мне люди, но у них своя семья и жизнь, конечно, они будут горевать, однако переживут, уверена, как ни цинично звучит.
- Всё, дорогая, давай, закрывай тут все гештальты, - дама решительно поднялась. - Обещаю, не пожалеешь, - добавила она, одарила ещё одной улыбкой и бодрым шагом направилась прочь.
Я же внезапно ощутила прилив сил и воодушевления, хандры как не бывало, даже тупая, ноющая боль, моя постоянная спутница в последние недели, слегка отступила. Мне кучу всего надо переделать! Написать завещание, оставить ателье и сеть магазинов Машке, подготовить все документы для её вступления в должность, переписать машину и квартиру... Скажу им почти правду, что с таким диагнозом не хочу, чтобы они видели, как превращаюсь в высохшую мумию, сидящую на обезболивающих, и просто уезжаю навсегда. Как там сказала дама, мои знания останутся со мной? Прекрасно, думаю, с моим опытом по пошиву и дизайну одежды не пропаду и в новом мире. Хорошие портнихи везде востребованы.
Следующие три дня прошли в суматохе и слегка нервно. Конечно, Света и Машка страшно расстроились, пытались уговорить на лечение, но я строго пресекла все эти бесполезные беседы. С документами прошло гладко, спасли хорошие связи, всё оформили быстро и без проволочек. Видеть зарёванное лицо Машки было тяжело, однако я держалась, раз за разом повторяя, что пусть они запомнят меня такой, чем на больничной койке, утыканной трубками. Мой последний день в этом мире наступил внезапно, я осознала, что сижу на кухне у окна, с кружкой вкусного чая, и бездумно смотрю на огни вечернего города. На душе - удивительное спокойствие, никакого волнения, лишь предвкушение и любопытство.