Ресторация оказалась на удивление тихой гаванью с приглушенным светом и дразнящим ароматом свежей выпечки. Жофрей увлеченно погружал меня в события забавных историй из своей жизни, но мой слух скользил лишь по касательной. В голове клубился рой мыслей о предстоящей ночной вылазке, где каждая деталь должна быть отточена до идеала, дабы избежать провала.
— Вы сегодня удивительно молчаливы, Мари, — улыбнулся Дюбуа, вырвав меня из плена грез. Я растерянно моргнула, словно очнувшись от долгого сна, не сразу уловив суть его вопроса. — О чем задумались?
— Да так, ни о чем, — пробормотала я, натягивая подобие улыбки. — О женских пустяках… — пронеслось в голове облегчение оттого, что мои истинные мысли остаются для него за семью печатями.
— А как вы смотрите на то, чтобы завтра составить мне компанию на скачках? — внезапно предложил он, и моя улыбка дрогнула. Флирт? Неужели это его способ ухаживания?
— На каких скачках? — настороженно уточнила я. Даже в моем родном мире я не была поклонницей светских раутов, а здесь у меня были все основания их опасаться. Милди не всегда успевал вовремя подсказать, где я нарушаю правила игры, как, например, сегодня с этим Ришелье.
— Будут скачки, — просиял Дюбуа. — Мой конь — главный фаворит.
— И вы будете участвовать? — удивленно приподняла я бровь.
— Нет, только мой конь, — рассмеялся он. — Впрочем, как и конь Ришелье.
— О, так вы давние соперники? — усмехнулась я. Вот оно что, Михалыч.
— Он мне не соперник, — помрачнел Дюбуа.
— Уж не обо мне ли идет речь? — словно черт из табакерки возник собственной персоной де Ришелье.
Я мысленно застонала. Что за невезение? Неужели в городе всего одна ресторация? Или это я такой магнит для неприятностей? Мало того что вечер перестал быть томным, так еще и придется изображать радушие. После сегодняшней ситуации мне меньше всего хотелось мило улыбаться Арману де Ришелье, но и показывать, насколько меня задели его манипуляции, я не могла.
— Добрый вечер, господин Ришелье, — произнесла я, стараясь вложить в голос максимум приветливости. — Какая неожиданная встреча.
— Судьба, — усмехнулся Ришелье, бросая испепеляющий взгляд на Дюбуа. — Не знал, что у вас, Мари, такие… интересы. Скачки, говорите? Звучит заманчиво. Особенно если учесть, что мой скакун оставит вашего далеко позади.
Дюбуа нахмурился. Чувствую, сейчас начнется словесная дуэль, а мне останется лишь сидеть и делать вид, что я здесь совершенно случайно. Но вместо этого Дюбуа лишь процедил сквозь зубы:
— Посмотрим. Увидимся на ипподроме, Ришелье.
Мужчины обменялись злыми взглядами, и Ришелье отошел от столика.
— Держитесь от него подальше, — недовольно ворчит Дюбуа.
— Почему? — я не привыкла, чтобы мне указывали, с кем общаться, а от кого держаться подальше. Всегда считала, что сама прекрасно с этим справлюсь.
— Он скользкий тип, Мари. И не остановится ни перед чем, чтобы добиться своего. Особенно если это касается победы. Не хочу, чтобы вы оказались втянуты в его игры, — проговорил Дюбуа хмуро.
Я скептически хмыкнула. Вот уж кто бы говорил! Я сама прекрасно видела, как он пытался мной манипулировать, используя мои же слова против меня. Но спорить не стала. Незачем накалять обстановку еще больше. У меня на эту ночь другие планы, и тратить энергию на перепалки с Дюбуа в них не входило.
— Хорошо, — коротко ответила я, возвращаясь к своему полупустому блюду. Нужно подкрепиться перед ночным рейдом. И молиться, чтобы меня не поймали. В противном случае меня выгонят из следственного управления, если не пристукнут во время засады.
"Я бы прислушался к словам Дюбуашечки и не лез бы на рожон", — прозвучал в голове голос Милди, а я хотела цыкнуть на него, но побоялась, что это будет выглядеть странно, поэтому проигнорировала его предупреждения.
После ужина Дюбуа проводил меня до дома, и мы тепло попрощались. Судя по тому, как он топтался у двери моей комнаты, он явно рассчитывал на то, что я приглашу его войти, но меня такой вариант не устраивал. Сегодняшний вечер я посвящу засаде, а не обществу Жофрея, который явно решил за мной приударить. Сегодня явно не твой день, господин Дюбуа.
Захлопнув дверь, я тут же принялась готовиться к ночному визиту. Сменила вычурное платье на темное, почти монашеское, что так услужливо подсунула мадам Роуз. В таких воспитанницы пансиона, как привидения, проскальзывали на отработки своих провинностей. Простое, немаркое — идеальный камуфляж. Милди, словно старая заезженная пластинка, заныл в голове, уговаривая отказаться. Но я была непреклонна. Слишком многое поставлено на карту, чтобы сейчас дать слабину.