Князья Иван Петрович и Андрей Иванович Шуйские также отправились в ссылку. Там первого из них — великого полководца, известного всей стране после яркой победы над полчищами Стефана Батория! — заставили постричься в монахи. Затем обоих убили приставы. Уничтожение двух видных аристократов, двух крупнейших русских государственных деятелей, совершенное в отдалении от Москвы, не создало сколько-нибудь серьезного политического резонанса. Но для семейства Шуйских это было как удар молота по голове. От такого разгрома они оправиться не могли. Тогда же пострадали крупнейшие сторонники Шуйских — Колычевы и князья Татевы.
Пора подвести итоги. За два с половиной года на доске большой политики не осталось крупных фигур, способных соперничать за власть с Годуновыми. «Худородные выдвиженцы» ушли на второй план, не оказав заметного сопротивления. Нагих и Богдана Бельского выбросили из столицы. Разгрому подверглись Головины. Мстиславский потерпел поражение и отошел от дел. Его сын, не обладавший ни опытом, ни авторитетом отца, бесталанный в военных делах, остался при дворе, поскольку от него не ждали опасных выпадов, — и совершенно справедливо. Могучие Шуйские были разбиты и понесли тяжелые потери. Романовы предпочли стать союзниками Годуновых. После кончины главы рода, Никиты Романовича, его сын Федор Никитич, молодой щеголь, также остался при дворе, поскольку до поры до времени и от него не исходило ни малейшей угрозы. Годуновы с длинным шлейфом сторонников остались победителями на поле большой политической битвы. Их враги отхлынули, сдав позиции и оставив на земле несколько мертвых тел.
Значит ли это, что все время с весны 1584 года партия Годуновых абсолютно контролировала ситуацию? Значит ли это, что сам Борис Федорович был тогда всесилен и повергал многочисленных противников играючи?
Нет. Подобные утверждения следует считать неосновательными. Превосходный современный специалист по истории России XVI–XVII столетий А. П. Павлов, думается, несколько поторопился, написав: «Уже в июне 1584 года на приеме посла Льва Сапеги конюший и боярин Б. Ф. Годунов стоял у государя выше рынд, в то время как остальные бояре, в том числе И. Ф. Мстиславский, Н. Р. Юрьев и И. П. Шуйский, сидели на лавках поодаль. Ту же картину видим и в феврале 1585 года, на приеме Лукаша Сапеги. В конце 1584 года Б. Ф. Годунов и дьяк А. Щелкалов распоряжались делами на Посольском дворе. В государевом походе на шведов в ноябре 1585 года „дворовыми“ („ближними“) воеводами были бояре Г. В. Годунов и Б. Ю. Сабуров (родственник Годуновых); в этом же походе А. П. Клешнин упоминается как „ближней думы дворянин“. Отправленный в конце ноября 1584 года в Империю посланник Лука Новосильцев называл Б. Ф. Годунова „правителем земли и милостивцем великим“, сравнивая его с Алексеем Адашевым. Таким образом, уже к лету 1584 года Годунов становится реальным правителем государства»[86].
Конечно, еще в первые месяцы царствования Федора Ивановича Б. Ф. Годунов демонстрирует очевидные признаки огромного влияния при дворе. Можно было бы продолжить доводы А. П. Павлова, добавив в его «копилку» еще несколько фактов: в армии усилилось влияние старомосковских боярских родов, на высокие воеводские посты часто назначались Годуновы, Сабуровы, Плещеевы; во время венчания Федора Ивановича на царство Борис Годунов, как уже говорилось, сыграл высокую «по чести» роль[87].
Но все это — факты, подтверждающие весьма значительное влияние Годуновых и лично Бориса Федоровича, а не их доминирование. Помимо слов Новосильцева нет серьезных доказательств того, что Б. Ф. Годунов уже к середине 1584 года сделался единоличным «правителем» Московского государства. Да, Борис Федорович обладал огромным весом в дипломатическом ведомстве и мог заставить посланника дать ему возвеличивающую характеристику. Да, в Боярской думе он имел много сторонников, но еще не большинство. Да, его партия получила серьезный вес в армии[88], но тогда же, в 1584–1586 годах, на ключевые воеводские должности нередко назначались и его противники: те же князья Шуйские, князь Ф. И. Мстиславский, князь И. М. Воротынский. А казну контролировали Головины — прямые приверженцы Шуйских.
Более того, есть прямые свидетельства, опровергающие точку зрения А. П. Павлова.
В августе 1584 года из Москвы уезжал английский дипломат Баус. Комментируя положение в столице России на тот момент, он среди прочего сказал: «Никита Романович и Андрей Щелкалов считали себя царями и потому так и назывались многими людьми». Годуновых он счел людьми достойными, но не располагающими властью[89]. Выходит, до поры до времени прочность положению Бориса Федоровича на высотах власти придавала дружественная позиция Никиты Романовича Юрьева. И если бы не это, как знать, сумел бы глава разветвленного семейства Годуновых удержаться рядом с монархом, сконцентрировать колоссальную власть в своих руках, обеспечить высокими чинами родню. Возможно, одной лишь общей крови с царицей и доброго отношения царя для этого не хватило бы. А Романовы-Захарьины-Юрьевы — все-таки очень сильный род, на протяжении нескольких поколений стоящий у подножия трона…
86
88
Б. Ф. Годунов даже именовал себя в частной переписке «главнокомандующим всеми военными силами». См.:
89