— Да и величество заметил, не сомневайтесь! Зря, что ли пять лет при дворе. Вот маги-то куда смотрят?!
В таком, не совсем праздничном, настроении толпа гостей двинулась вслед за молодыми к обеденной зале. Пожалуй, именно из-за слухов о приготовлениях к этому пиру настроение ко всему привычного джаханского благородного сословия и оказалось несколько сметенным. Штука в том, что про пир никто ничего толком не знал. Все, вплоть до расстановки посуды и мебели делали пришедшие с герцогом Хайдой росавиане. Неожиданная таинственность не то, чтобы сильно тревожила, но и радости особой не сулила.
Двери распахнулись. В первый момент гости Ризвана Джоханского ничего особенного не заметили. Стол ломится от яств. Во главе стола новый двухместный трон под балдахином. Вокруг стола в строгой местнической иерархии кресла гостей с их фамильными гербами на высоких спинках. Такова традиция…
Придворные входили в зал в полной тишине. Представители знатнейших родов, стиснув зубы, занимали предназначенные им места. Рассаживались, стараясь не смотреть на остающиеся пустыми кресла с гербами их рода. Рядом практически с каждым вельможей зияли такие пустые просветы. Места, которые по праву принадлежали бы сыновьям, внукам, братьям. Тем, кто казнен его прежним величеством в последние несколько лет. В годы, когда подле покойного короля крутился сменивший его на престоле маг — лекарь. Алый, цвета крови, бархат спинок — лишнее напоминание о судьбе тех, кто мог бы занять эти кресла. Что ж, если новый правитель Джахана хотел напомнить подданным о положении дел в стране, у него это получилось. Вот только веселенькая намечается свадебка. Хотя, ему может самое то: черный маг, все-таки.
Пока знатнейшие упрямо рассматривали свои тарелки, в задних рядах мало-помалу возобновился еле заметный шелест голосов:
— Что убедились? Ну, каков гаденыш! Вот вам и новые времена. Вот вам и никого не казнил. Размечтались!
— Этот еще почище старого будет! К прежнему величеству как-то приспособиться можно было.
— Да и забывал он последнее время многое. Вот князь Данава три раза в списки казненных попадал, а до сих пор вон живехонек сидит. Хотя, сейчас скорее ни жив, ни мертв. А как иначе, если рядом с тобой пустые кресла двух племянников, брата и единственного сына?
— Господа, кто-нибудь в курсе, прежний магический знак на право пересечения границы все еще действует? Как зачем? У меня троюродная бабушка в Гороне! Навестить старушку надо. Причем немедленно!
— Бежать надумали, ваше благородие? Зря. Поздно уже. От такого не убежишь.
— Вот ведь нашелся упырь на нашу шею. Тихушник. Это я о росавейском великом князе, а вы что подумали?
— Монастырь? Это мысль. Хотя, тоже едва ли. Такой и в монастыре достанет — богов не побоится. Одно слово — маг.
Но вот и этот шелест затих. Под пристальными взглядами всех собравшихся король поднялся со своего места.
— Уважаемые дамы и господа! Благодарю всех вас за те слова, что были сказаны вами мне и моей супруге несколько минут назад. Я не слишком надеюсь на их искренность, да и сам не буду честен, если в ответной речи назову вас, здесь собравшихся, надеждой и опорой нашего государства. Едва ли дворянство Джахана в его нынешнем виде способно его защитить или решать иные проблемы нашей Родины. Доказательством вашей недееспособности служит тот факт, что, вопреки вашим стараниям, я все еще жив. Дворянству Джахана нужна свежая кровь. Мне нужны верные и благородные подданные. Нашей родине — не боящиеся смерти защитники. А в этом зале слишком много свободных мест. Прошу, господа!
Двери залы распахнулись. Вошедшие заняли подобающие их роду места. Мертвые рассаживались среди живых. Живые с ужасом смотрели на мертвых. Такое под силу только черному магу! Казненный цвет джаханского дворянства: сыновья, братья, племянники сидящих за столом — совсем как живые. Хотя, какие-то осунувшиеся, словно с того света ночь без сна скакали.
— Глядите-ка, мой-то как вырос! Совсем мужчина, а ведь и усов не брил!
— А ваш исхудал, что-то, ну, хорошо, постройнел, вам виднее.
— Да о чем вы спорите, господа? Мертвые не меняются ни возрастом, ни ростом, ни в объеме…
Гости осторожно принялись за доступные простому человеку рассеивающие мороки формулы и обереги. Не помогло. Ожившие «мертвецы» по-прежнему растерянно крутят головами, разрываясь между желанием броситься к окаменевшим родственникам, строгими правилами придворного этикета и видом шикарного стола, особенно соблазнительного после бессонной ночи в пути.
Пауза затягивалась.
— Я разрешаю нарушить этикет, — слова его величества повисли в тишине. — Я категорически настаиваю на нарушении этикета, черт побери!