Все эти события вызвали беспокойство племени таркалани, которое поселилось в тумане Ламганат, где на него и напал в 1504/05 г. Насыр.
Действия Насыра и его эмиров натолкнулись на решительное сопротивление таркалани. Фазли, эмир Насыра, потерял в неприступных ущельях Дара-и-Нура много воинов. Бабур был недоволен Насыром, отметив, что, «если над войском начальствует человек, подобный Фазли, положение его всегда будет таким» [БН, л. 154а]1.
В это же время отпрыск бадахшанских шахов Мубарак-шах убил наместника Шейбани-хана в Бадахшане Мухаммада Махдуна и захватил крепость Зафар. В Хаталангане восстал оруженосец Хосров-шаха Мухаммад Курчи, при этом погиб садр Шейбани-хана. В Раге взбунтовался бек Зубай Раги. Услышав обо всем этом, Насыр, как замечает Бабур, «подстрекаемый и побуждаемый некоторыми скудоумными и недальновидными людьми», согнал домочадцев и скот всех пришедших с противоположного берега Амударьи племен и пошел через Шиберту и Абдару на Бадахшан (БН, л. 155а}. Однако завладеть Бадахшаном ему не удалось.
Поражение, нанесенное Хосров-шаху в Кундузе Хамза-сул-таном, гибель его и его родственников укрепили положение Бабура в Кабуле. «Бывшие при мне люди, — указывает саи Бабур, — являлись в большинстве нукерами и слугами Хосров-шаха... Когда пришла весть о [гибели] Хосров-шаха, они сразу присмирели, как будто на огонь плеснули водой» [БН, л. 1566].
Ровно через год после этого, т. е. в 1505/06 г., попал в опалу и был отстранен от власти брат Хосров-шаха Баки Чаганиа-ни, игравший огромную роль при дворе Бабура. Будучи обязанным ему своей карьерой в Кабульском уделе, Бабур считал недостойным принимать против него суровые меры. Однако всевозрастающее влияние Баки Чаганиани, его своеволие и нежелание признавать авторитет Бабура всегда внушали последнему серьезные опасения.
«С тех пор как Баки Чаганиани, придя на берег Аму, присоединился к нам, — указывал Бабур, — не было при нас человека более значительного и уважаемого. Что бы ни говорили, что бы ни делали, (решающим] словом всегда было его слово, [разумное] дело — его делом. Однако надлежащих услуг, подобающего обхождения он никогда не оказывал, а, наоборот, чинил всевозможные неучтивости и обиды; это был скупой, грубый, завистливый, дурной, зложелательный и угрюмый человек... Хотя он провозгласил меня государем, но приказывал бить в литавры у своих собственных дверей; он ни с кем не был искренен и никого не любил.
Весь доход Кабула, какой есть, получается с тамги (торговый сбор. — С. А.). Баки Чаганиани забрал себе всю тамгу; должность кабульского даруги, подати с Панджхира, налоги с племен кеди, хазара и кушкак и власть при дворе — все принадлежало ему. Пользуясь таким почетом, он, однако, отнюдь не был доволен и благодарен. Хотя, как уже упоминалось, он питал всякие дурные замыслы, мы совершенно не принимали этого к сердцу и не упрекали его в лицо» [БН, л. 159а].
Эта характеристика свидетельствует о том, что Баки Чаганиани был типичным представителем феодальной верхушки XVI в. В конечном итоге он оказался замешанным в заговоре против Бабура. Однако заговор раскрылся, и Баки Чаганиани был выслан в Хиндустан. По дороге он был убит разбойниками в местности Качекут в Пенджабе.
В 1505/06 г. войска Шейбани-хана повели бои за Хорезм, обороной которого руководил наместник Султана Хусейна Чин Суфи. Стойко отбивая атаки превосходящих сил противника, Чин Суфи отправил в Герат своего посла, который ознакомил Султана Хусейна с обстановкой в Хорезме, рассказал о бедственном положении жителей Ургенча, уже в течение трех месяцев осажденного Шейбани-ханом.
Однако Султан Хусейн был не в состоянии оказать помощь Хорезму39. После десятимесячной обороны Ургенча Чин Суфи был вероломно убит своим телохранителем, что привело к покорению Хорезма Шейбани-ханом. Наместником Хорезма был назначен Кипак-бай.
Бабур высоко оценивал храбрость Чина Суфи. Мухаммад <Салих, придворный историк Шейбани-хана, отмечал также ^большую популярность Чина Суфи среди населения:
Много {отважных] сражений выдержал Чин Суфи. Молва о {его] храбрости стала известна всем40.
После покорения Хорезма Шейбани-хан, помыслы которого, по выражению Хондемира, «всегда были направлены на завоевание мира, напал на Меймен и Фараб41, разорил и ограбил жителей. Указанные города подвергались разрушениям, их владетели были убиты... Положение населения этих стран было расстроено. Все жители возмечтали покинуть родину, и дым вздохов угнетенных вознесся выше чертога Сатурна»42.