Итакъ, мы видимъ, что «государство будущаго» представляетъ собою не утопію въ общепринятомъ смыслѣ этого слова, а статистически-экономическій трактатъ, составленный по всѣмъ правиламъ академической дисциплины: въ этомъ отношеніи, по своему типу, онъ ближе всего подходитъ къ работамъ Кропоткина — «La conquête du pain» и «Fields, Factories and Workshops.» Конечно, мотивы Атлантикуса и Кропоткина — различны, но тотъ и другой стараются путемъ анализа эмпирическихъ данныхъ доказать экономическую возможность лучшаго хозяйственнаго строя, Атлантикусъ — сторонникъ государственной регламентаціи, централизаціи производства, и, безъ всякаго сомнѣнія, его планы гораздо болѣе реализуемы въ первое время послѣ обобществленія. Анархистическій идеалъ Кропоткина зиждется въ конечномъ счетѣ на «добрыхъ инстинктахъ человѣка, толпы»; онъ покоится на скрытомъ признаніи естественной гармоніи. Можетъ быть, Кропоткинъ и правъ для отдаленнаго будущаго, но гораздо лучше въ человѣкѣ видѣть всего человѣка, съ хорошими и дурными страстями. Въ силу этого не приходится соціальныя измѣненія ставить въ зависимость отъ психологіи отдѣльнаго лица или минутнаго настроенія толпы. Соціальные инстинкты только въ рамкахъ соціалистическаго государства могутъ развиться настолько, что впослѣдствіи окажется излишней всякая регламентація, треніе между индивидуумами сведется на-нѣть. Пока же не произойдетъ такого коренного психическаго перерожденія, то безъ «всеобщей трудовой повинности», дающей право на нормальное существованіе, очевидно, не обойтись. А такая повинность можетъ быть декретируема только центральной общественной властью, получившей свои полномочія отъ народа.
Отъ увлеченій, свойственныхъ Кропоткину, Атлантикусъ совершенно свободенъ. Однако, желаніе стоять на строго реальной почвѣ заводитъ нерѣдко автора въ дебри непозволительнаго оппортунизма. Онъ привноситъ въ свое «соціальное государство» много аттрибутовъ современности, въ родѣ сохраненія постояннаго корпуса офицеровъ, одногодичной всеобщей воинской повинности и пр. Чтобы ослабить противодѣйствіе «имущихъ классовъ» обобществленію средствъ производства, Атлантикусъ предлагаетъ выкупать землю, фабрики и заводы по цѣнѣ, превосходящей рыночную. Съ особенною заботливостью онъ относится къ прусскимъ аграріямъ, убѣждая соціалъ-демократовъ, что юнкера гораздо скорѣе промышленной буржуазіи согласятся на компромиссъ: они-де — естественные враги капитализма. Извѣстно, что аграрная струя питала государственно-соціалистическій источникъ въ Германіи; что аграріи сами доходили до проектовъ соціализаціи, — напр. гр. Канитцъ предлагалъ огосударствленіе хлѣбной торговли. Однако, этотъ прусскій аграрный соціализмъ былъ совершенно лишенъ демократическихъ моментовъ — и авторъ предлагаетъ союзъ съ ними соціалъ-демократической партіи! Вообще, даже во имя практичности проекта, нѣтъ никакого основанія взваливать лишнее бремя на плечи трудящагося населенія, въ видѣ дорогой выкупной операціи. А если принять во вниманіе, что только въ борьбѣ общественныхъ классовъ создастся новый соціальный строй, то осторожность реформъ автора сама собой оказывается ненужной.
Строго научный характеръ труда Атлантикуса нами указанъ; однако, псевдонимъ, избранный для себя авторомъ, заглавіе книги — невольно заставляетъ задуматься, нѣтъ ли преемственной связи у «государства будущаго» съ великими утопіями новыхъ вѣковъ, не представляетъ ли эта книга одно изъ звеньевъ никогда не прерывавшейся цѣпи утопическихъ построеній.
О чемъ говоритъ знаменитая «Утопія» Томаса Мора, появившаяся въ началѣ 16-го ст.?
Великій канцлеръ Англіи уже замѣчалъ антагонистическій характеръ капиталистическаго хозяйства; предъ его глазами развертывалась ужасающая картина первоначальнаго накопленія. Въ своей «Утопіи» онъ подвергъ самой рѣзкой критикѣ основы существующаго строя и корень зла нашелъ въ индивидуалистическомъ характерѣ хозяйства. Спасеніе онъ усматривалъ въ экономикѣ, перестроенной на коммунистической почвѣ. «Единственное средство раздѣлить имущество равномѣрно и справедливо и положить начало всеобщему благополучію заключается въ томъ, чтобы уничтожить право собственности. Пока она будетъ служить фундаментомъ общественной постройки, самымъ многочисленнымъ и производительнымъ классамъ остается на долю только бѣдность, горе и отчаяніе»[1]. Томасъ Моръ раскрываетъ передъ нами цѣлую картину коммунистическаго общежитія. Сила изображенія покоится, главнымъ образомъ, на критикѣ существующаго; всеобщее благополучіе основывается на устраненіи тунеядцевъ. Нѣтъ анализа роста производительныхъ силъ подъ вліяніемъ планомѣрнаго веденія хозяйства. Поскольку встрѣчаются такого рода аргументы, они носятъ отвлеченный характеръ, не имѣютъ эмпирической почвы подъ ногами. Такъ, напр., Томасъ Моръ думаетъ, что для удовлетворенія всѣхъ потребностей достаточно 6 часовъ работы въ день. Почему? Моръ заявляетъ, что въ Утопіи всѣ жители привлечены къ работѣ, нѣтъ праздныхъ и лѣнивыхъ людей… Этимъ еще не опровергается заявленіе противниковъ коммунизма о создаваемомъ имъ царствѣ нищеты.