Хотя соціалистическій строй и не можетъ удовлетворить рѣшительно всѣхъ, тѣмъ не менѣе даже большинство самыхъ мелочныхъ эгоистовъ и мѣщанъ сумѣетъ примириться съ нимъ, если только онъ не сократитъ ихъ доходовъ. Они такіе же поклонники всякаго успѣха, какъ и всѣ люди, а поэтому скоро станутъ такъ же усердно расхваливать новый порядокъ, какъ усердно они его ругаютъ теперь, защищая и восхваляя современный. А что касается безцвѣтности и монотонности соціалистическаго строя, то можно возразить, что именно современный хозяйственный строй стремится заглушить всѣ благородныя побужденія, душитъ страсть, любовь, грозитъ превратить лучшія чувства въ условныя отношенія. Только «до тѣхъ поръ, пока люди любятъ, пока еще можетъ быть разбито сердце», до тѣхъ поръ, но и только до тѣхъ поръ «пребываетъ на землѣ богиня Поэзія». Современный общественный строй, безграничная «система конкурренціи», запугиваетъ поэзію и романтику, превращаютъ искусство въ наемницу извращеннаго вкуса денежныхъ тузовъ, ставитъ на его мѣсто пошлую обыденщину и голую прозу жизни, которая съ теченіемъ времени могла бы довести послѣдняго способнаго чувствовать человѣка до отчаянія и самоубійства. Если бы не оставалось надежды на лучшее будущее, на возможность свободнаго и всесторонняго развитія благороднѣйшихъ свойствъ человѣка, если бы и въ будущемъ жизнь была бы такъ же несносно тяжела, какъ въ настоящемъ, и даже могло бы наступить ухудшеніе, то оставалось бы только воскликнуть вмѣстѣ съ Фаустомъ: «Dann magst du mich in Ketten schlagen, dann will ich gern zu Grunde gehen!» («Тогда ты можешь заковать меня въ цѣпи, тогда я охотно погибну!»).
Многіе противники соціализма заявляютъ, будто лишь очень небольшое число людей обладаетъ той мѣрой нравственности и духовнаго просвѣщенія, которая необходима для достойнаго пользованія большимъ досугомъ, предоставляемымъ людямъ въ соціалистическомъ обществѣ. Такое утвержденіе весьма характерно указываетъ, какими различными аршинами люди мѣряютъ самихъ себя и другихъ. Никто не находитъ ничего дурного въ томъ, что десятокъ тысячъ высшихъ, наиболѣе богатыхъ людей, мнимый «цвѣтъ» народовъ глубоко погрузился въ праздность. Какъ будто спеціально для нашего времени Тургеневъ обрисовалъ въ своей «Нови» особый типъ, Калломѣйцева, признававшаго только два принципа: шампанское для собственной драгоцѣнной особы и кнутъ для черни, простонародья. Конечно, мы вовсе не хотимъ отрицать воспитательнаго, моральнаго вліянія труда, но если масса людей и послѣ выполненія работы не находитъ заслуженнаго досуга, если никакой трудъ, никакое прилежаніе не спасаетъ ихъ отъ нищеты, то пусть ужъ лучше рухнетъ весь этотъ міръ несчастья — и человѣчество не будетъ обречено на вѣчныя, безысходныя страданія. Мы надѣемся, впрочемъ, что намъ удалось попутно доказать, что причина крушенія всѣхъ попытокъ добиться лучшихъ результатовъ коренится въ существующемъ хозяйственномъ строѣ. Конечно, надо еще работать, работать много, предпринять цѣлый рядъ трудныхъ серіозныхъ изслѣдованій, надо произвести тщательные опыты для того, чтобы проложить дорогу лучшему будущему, — мы только не должны впадать въ отчаяніе и предаваться пессимизму, когда иныя прекрасныя надежды насъ обманутъ, когда намъ придется принести извѣстныя жертвы. Въ концѣ концовъ мрачное, старое предубѣжденіе, что нищета неустранима, должно рухнуть, — осуществится хотя и несовершенный, но все-таки лучшій строй; относительно многихъ, пока еще неизслѣдованныхъ и непонятыхъ нами таинственныхъ явленій природы и человѣческой жизни для насъ должно существовать не «ignorabimus»[150], но «sciemus».