Отец и сын, т.е. верховный царь и правитель Суз, напротив, находились постоянно в столице царства — Сузах. Поневоле задаешь себе вопрос: не могло ли такое близкое сосуществование вызвать между отцом и сыном опасную напряженность в их отношениях? Разве не было в Эламе царей, которые убивали своих сыновей?
Ответ гласит: вероятно, нет. Царь великодушно предоставлял своему сыну в пределах Сузианы свободу действий. Так, например, распоряжения верховного правителя-отца, чтобы получить законную силу в Сузиане, должны были быть лично подтверждены сыном-правителем Суз. Далее, надписи свидетельствуют, что отец и сын при строительстве столицы царства также действовали в полном согласии. При всей скудости сведений правовые таблички все же доказывают, что в Эламе были чрезвычайно сильны семейно-родственные связи, и не только среди господствующей династии, но и среди простого народа. В заключение следует еще иметь в виду, что сын как правитель Суз являлся лишь условно наследником трона, — ведь в первую очередь им становились братья царя. Это обстоятельство, вероятно, явилось решающим в отсутствии напряженности в отношениях между отцом и сыном. Иначе они все же имели бы место и в Эламе невзирая на силу родственных чувств.
Как же действовало право наследования трона внутри правящей тройки?
В случае смерти верховного правителя ему наследовал, согласно государственному закону, старший по возрасту брат, бывший до этого, управителем. Такое право наследования со стороны брата действовало с древнейших времен в Эламе, так что матриархальные и фратриархальные представления переплетались здесь самым причудливым образом. Однако во II тысячелетии до н.э. среди простого народа право наследования братом постепенно уступило место требованию наследования сыном и в конце концов было почти полностью вытеснено последним. Но это не затронуло правящую династию: здесь право престол он наследования братом оставалось в силе до самой гибели царства, хотя оно под конец неоднократно осуществлялось насильно.
Новым управителем становился не правитель Суз (как старший сын умершего верховного царя), а следующий по старшинству брат бывшего управителя и теперешнего верховного правителя. Таким образом, правитель Суз оставался в подчинении обоих своих дядей. В промежутке между 1850 и 1500 г. таких ситуаций, когда правитель Суз находился под началом двух сменивших друг друга верховных правителей, было не менее пяти. Это также свидетельствует о крепости уз, которые связывали членов правящей династии. Ибо после смерти верховного правителя среди его сыновей, естественно, возникал соблазн запять его место, и можно не сомневаться в том, что не было недостатков в поводах к раздорам в царской семье. Источники, однако, об этом умалчивают, и поэтому создается впечатление, что исконное право братьев на наследование не было никогда серьезно оспорено ни одним из царских сыновей.
В порядке ответной услуги бывший управитель, став верховным царем, отказывался даже от мысли об отстранении своего племянника от места правителя Суз, чтобы заменить его своим собственным сыном. Правда, трижды случалось, что представитель династии Эпартидов в качестве верховного правителя управлял совместно с двумя (следующими друг за другом) правителями Суз, а однажды даже с тремя правителями подряд. Было бы, однако, неправильно сделать из этого вывод, что верховный правитель якобы велел насильно устранить одного правителя Суз, чтобы заменить его другим. Скорее можно предположить, что должность эта освобождалась в связи со смертью предыдущего правителя, ибо совершенно очевидно, что среди эламских правящих династий имела место высокая смертность.
Именно такая большая смертность препятствовала в большинстве случаев восхождению на трон строго по закону наследования. Так, например, в Эламе был один-единственный случай, и то лишь в VII в. до н.э., когда верховными правителями в стране стали подряд три брата[30]. Чаще всего мы встречаемся не более чем с двумя братьями одного поколения, я довольно часто место отсутствующего брата доставалось двоюродному брату.
Если же поколение родных и двоюродных братьев переставало существовать, то доживший до тех пор правитель Суз мог стать управителем, а верховный правитель мог назначить собственного сына правителем Суз. Однако часто, как выяснится, у него не было сыновей. Тогда ничего другого не оставалось, как назначить племянника.
Большая смертность среди представителей эламских правящих династий была, по всей видимости, следствием кровнородственных браков. А это явление проистекало из двух отличительных черт в эламском праве наследования: из обычая левирата и женитьбы на сестре. После смерти верховного правителя брат-наследник, как правило, женился на его вдове[31]. Она же, в свою очередь, нередко приходилась, по обычаям эламской царской династии, сестрой обоих братьев[32].
30
Это объясняется кратковременностью их правления, а не существованием соответствующего престолонаследия.
31
Засвидетельствован лишь один случай левирата в правящей семье. Так, Шилхак-Иншушинак был женат на вдове своего брата — предшественника на троне — Кутир-Наххунте II (прим. ред.).
32
Подобный брак для собственно эламских правителей не доказан, но допустим, если учесть единственный факт из VIII в., приводимый ниже автором (прим, ред.)