будет новое здание Московского университета. Ну я постоял, постоял, думаю, дай-ка я зайду
в университет. Заодно спрошу, как дойти до педагогического института. Зашел, поднялся, пошел по коридору. Смотрю, над одной из дверей прикреплен большой лист бумаги
размером с вывеску магазина: "Приемная комиссия". Ну я постучал, открыл дверь. За столом
сидела девушка, которая что-то писала. Я было хотел ее про пединститут спросить, но тут
меня как черт в бок толкнул. Я и говорю: "Что надо сделать, чтобы поступить в
университет?" Она отвечает: "Написать заявление. Вот вам лист бумаги, напишите, что вы
хотите поступить в университет, свои данные, кто вы и адрес". Я начал выяснять, какие в
МГУ есть факультеты. И опять, совершенно не задумываясь, выбрал юридический факультет, отделение советского строительства. Почему, хоть пытайте, ответить не смогу. Сразу решил, и все. Потом сел, написал заявление. Девушка говорит: "Ну вот, теперь идите, мы вам
пришлем открытку". А дома в середине августа я получил открытку о том, что экзамен
назначен на такое-то число. То, что я так легко стал абитуриентом юридического факультета
МГУ, меня тогда не удивило. Я, вообще говоря, по молодости считал, что так оно и должно
быть.
А как прошло поступление в МГУ?
Пришел в приемную комиссию и получил маленькую бумажку с направлением в общежитие.
Находилось оно на окраине Москвы, и там было много тысяч людей, которые приехали
сдавать экзамены. Экзамены шли всего неделю, а затем вывесили списки зачисленных. То, что я принят, я опять же воспринял как само собой разумеющееся и отправился осваиваться в
новое общежитие на Ильинку. Условия там были не самыми комфортными: в каждой
комнате было по двадцать студентов. Но абсолютно никто не роптал. Мы сразу взялись за
учебу и начали налаживать свой быт.
Удалось?
Стипендия у нас была небольшой – девять рублей, и ее едва-едва хватало на обеды. Обед из
двух блюд в студенческой столовой на Малой Бронной стоил 27 копеек. Первое – щи или
какой-то суп, а на второе были обязательно котлеты и хлеб. Еще за пять копеек добавляли
третье блюдо – компот или кисель. Так что стипендии хватало на обеды, если брать третье
только через день. Была еще студенческая вегетарианская столовая на улице Огарева. Там
обеды были подешевле, но сытости от них никакой. Так что я ходил на Бронную. А ведь
деньги еще были нужны на баню. Со второго семестра нас перевели в общежитие на
Спиридоньевку. Спиридоньевский переулок кончался перед Тверской улицей банями. И мы
все ходили в эти бани. Там было три разряда. Нижний разряд стоил 25 копеек. Я до сих пор
помню, как было приятно раз в неделю попариться в этой бане! В месяц за это набегал еще
рубль. Но главное, в московских магазинах тогда было настоящее изобилие. Нэп уже начали
сворачивать, нэпманов поприжали, но еще не успели добить окончательно. На Тверской был
бывший Филипповский магазин, в котором продавался замечательный ситный хлеб. Я такого
хлеба с тех пор больше не ел. На него нажмешь, как на подушку, а он снова поднимался
кверху. Купишь булку, а на Охотном Ряду у торговцев пяток помидоров, и такой завтрак
получается! А какой была культура в торговле! Не товар был дорог, а покупатель. В
Елисеевском можно было купить хоть 100 граммов колбасы или сыра, хоть 50. Тончайше
нарезали, как листочки все равно, и с улыбкой подавали, не глядя, что ты бедный студент.
Фото: РГАКФД/Росинформ / Коммерсантъ
"Интерес к книгам был такой, что люди толпились там с утра до вечера. Покупали, продавали
и до хрипоты обсуждали книги"
Но ведь стипендии явно не хватало.
Такая жизнь и желудки подталкивали нас к поиску заработков. Поскольку знаний мы
набраться еще не успели, работали в основном руками – разгружали вагоны и баржи. На
месте Дома на набережной, или, как тогда называлось это место, на Болоте, был пустырь, на
котором разгружали прибывшие из Астрахани баржи. На них привозили какое-то несметное
количество арбузов и дынь. Причем интересно, что на каждой барже были только
собственник груза и два нанятых рабочих, которые по ходу дела, пока баржу тянули в
Москву, выбрасывали за борт портящиеся арбузы и дыни. Так что прибывал груз в идеальном
состоянии. Не могу сказать, сколько человек в итоге занималось снабжением Москвы
бахчевыми культурами. Наверное, всего несколько сотен. А когда нэп ликвидировали, в
Астрахани был организован целый трест, где только в управленческом аппарате народу было