— Ты — предатель! — закончил Грог и рывком притянул некроманта к себе.
Теряя опору, Бангладор взмахнул руками и наклонился вперед. Грог подался навстречу в прыжке, попутно удерживая жертву в воздухе. В руке блеснул золотой кинжал. Острие обратилось к жертве. Чародей приземлился прямо на него, нелепо вытянув руки. Серебристый шар у него над головой растаял. В воцарившейся полутьме он попытался отбросить противника, даже прохрипел какое-то заклинание, но волшебство его покинуло.
Ловушка сработала. Грог схватил старика за капюшон, развернул лицом к выходу и указал на стену пещеры, где в свете догоравшей головни белели шесть символов. Выше было написано имя выбранной жертвы. Благодаря сдерживающему кругу по краям прохода, внутри образовалась мертвая зона, попав в которую заклинатель лишался колдовской силы. Когда-то этот трюк использовали охотники на некромантов, «запирая» нежить и ее создателей в пещерах-ловушках, где могли спокойно их истреблять без использования магии.
— Смотри, учитель. Эту могилу мы приготовили специально для тебя, — произнес Грог, ободряюще потрепав Бангладора по плечу. — Спасибо за то, что дал мне время научиться писать и показал, как выглядит твое имя.
Старик извивался как гусеница между пальцами, что-то мычал и хрипел. Грог не стал слушать и разжал руки, позволив тому упасть на пол.
— Мне запрещено тебя убивать, иначе мои силы исчезнут. Так он сказал. — С этими словами Грог поднял меч, наклонился к беспомощному чародею и подрезал сухожилия у него на ногах. — Ты все еще мой учитель и обладаешь властью надо мной.
Бангладор застонал, впившись зубами в рукав мантии. Грог вышел из пещеры, аккуратно переступив через линию на полу. Как только он это сделал, из-за поворота донеслась какая-то возня. Замигал свет факелов. Дождавшись бандитов, Грог радушно улыбнулся и жестом пригласил их внутрь.
— Он ваш.
Троица головорезов в недоумении переглянулась.
— Это некромант. Пятнадцать лет назад он приплыл на Миркхолд, чтобы сеять смерть и разрушения, — пояснил Грог, с удовольствием наблюдая за тем, как растет испуг на бледных лицах. — До тех пор, пока он заключен в этой пещере, людям ничего не грозит, но медлить нельзя. Советую покончить с еретиком прямо сейчас, не дожидаясь правосудия Нисмасса.
За спиной раздался взбешенный хрип. Грог оглянулся. Бангладор по-прежнему лежал на полу в луже крови и, ухватившись за торчавшую из груди рукоять, пытался вынуть кинжал. Его сила ушла навсегда. Теперь это был просто жалкий старик не способный даже встать на ноги. Не говоря ни слова, Грог зашагал в сторону выхода. Краем глаза он успел заметить, что бандиты зашевелились. Сначала нерешительно, потом все быстрее, подняв луки, точно охотники они прокрались внутрь, словно там лежал раненный зверь.
Едва Грог достиг выхода, из глубины пещеры донеслись частые удары и громкие проклятия. Бангладор перестал для него существовать во всех смыслах этого слова. Кем бы ни был сын кровельщика из Грэйнфилда, приговор он себе подписал в тот день, когда поверил в собственное предназначение и принял роль вершителя судеб. Упрямство и исключительность ослепили его, превратив в жалкое подобие своего хозяина. Грог таких людей на дух не переносил. Он никогда никому не кланялся, а если и служил чьим-то интересам, то лишь ради золота. Теперь он и это вспомнил, как и то, что раньше был наемником, и заботился о ком-то близком.
Раздвинув связки плюща, он вышел в лес на краю прибрежной долины. Над головой сиял месяц и звезды. Далеко впереди темной полосой сквозь чащобу тянулась городская стена.
— Я все сделал! — вслух произнес Грог, обратив взор к небу, словно хотел получить ответ там. — Слышишь меня?
Он мог произнести то же самое про себя. Эффект был бы один. Новый покровитель пропал так же внезапно, как и появился. Глянув на серые утесы, отвесной стеной спускавшиеся в долину, Грог задумался. Дожидаться, пока с ним свяжется его спаситель — значит впустую тратить время. Лучше сразу вернуться домой. Со смертью Бангладора магия забвения начала слабеть, и не за горами был тот день, когда он восстановит память, но лучше не ждать, а сразу найти людей, которые помогут ему вспомнить прошлое. Начать следовало с серединной долины. Именно там он собирался найти себя, восстановив те дни, когда у пояса висел клинок из лунной стали, а среди наемников на слуху было его имя.
3-й месяц весны, 24 день, Тридвор — II
Минули тысячелетия с момента появления в Эктоферуме первых людей, но ни один из них так и не научился доверять голосу своего разума. Доверие — вот ключ к счастливой и безопасной жизни. Первый девиз в жизни Блейка гласил: «Положившись на богов, помолись и будь таков». Доверять надо в первую очередь самому себе, ну и прислушиваться к советам друзей, если уж совсем замучают. Когда дают советы незнакомцы, лучше всего вежливо выслушать и забыть, и уж тем более не стоит слушать сладкую патоку, льющуюся из уст служителей храма. А это уже второй девиз: «Каждый первый чародей — лжец, паук и лиходей». Не важно, какому богу они служат. Расположив к себе человека, чародей никогда не станет его другом, а будет искать выгоду для себя и своего бога.
Блейк всегда любил повторять, что не боги и уж точно не короли решают судьбу этого мира. Всему хозяин один лишь случай. Человек, как правило, может только сделать выбор, чаще из двух зол. У него тоже был выбор девять лет назад. Стать изгоем, подобно большинству никчемных стариков, и остаток дней провести в пещере за городом, или сторожить маяк. Если бы он тогда горячо помолился Нисмассу или даже Ниргалу, неужели его молитвы были бы услышаны?
Блейк дремал в старом кресле, умягченном подушками. Обреченный взгляд его был устремлен на охапку пылавших в камине дров. Снаружи доносился отдаленных грохот молний. Шторм, шедший с Южных островов, на исходе дня должен был накрыть Миркхолд. Третий месяц весны, считавшийся самым жарким в году, подходил к концу. Вместе с тем, к концу подходило терпение.
Взгляд коснулся широкого лезвия абордажной сабли, лежавшей на коленях. Блейк оглянулся на запертую дверь и вновь подумал о доверии. Вудберту в этом плане был отпущен неограниченный кредит. Он доверял даже его отвязному племянничку Эдвину и болтушке Астрид. Они стали ему почти семьей, которой у него никогда не было. Прошло шесть дней с тех пор как они виделись последний раз. Целая неделя прошла. Старый плотник еще обещал вместе с племянником на следующее утро притащить несколько стальных листов и укрепить дверь. Этого так и не случилось. Вудберт как сквозь землю провалился. Не могли же дела в мастерской пойти так хорошо, что труженик на радостях приковал себя цепями к верстаку?
Как бы там ни было, пришлось ему провести эту неделю с оружием в руках, время от времени, несмотря на жару, разжигая камин и стараясь чаще держать дверь закрытой. Мирквихтт продолжал приходить по утрам, становясь все настойчивее. Рогатый зверь без труда обходил капканы, ямы-ловушки и колья, а затем подолгу разгуливал вокруг башни, недовольно порыкивая. День ото дня поднимался на задние лапы и ударял массивной мордой о ставни; а один раз так долго царапал дверь рогом, что Блейку стало казаться, будто хищник на ней что-то пишет. Хотя, учитывая характер визитов, это могли быть разве что угрозы или оскорбления. В любом случае, дальше так продолжаться не могло.
Два дня назад он впал в отчаяние и оставил на пороге огромный кусок вяленого мяса, — то, зачем монстр изначально приходил, но зверь к еде даже не притронулся. Таким образом он окончательно убедился, что единственное лакомство, которое нужно лесному гостю, сейчас живет в башне и носит имя «Блейк». Сожрать его за то ведро с кипящей смолой было для мирквихтта делом чести, если у зверей она вообще имелась. Проблему мог решить крепкий рубака, которого Вудберт обещал найти. Этим утром до восхода к нему постучался один такой. Молодой воин, в черной одежде, смахивающей на мантию, с громадным клинком за плечами и измученным лицом. Он уже готов был поверить, что явился долгожданный спаситель, но тот лишь попросил фосфорных камней. На просьбу о помощи юноша лишь пробормотал что-то невразумительное, помянув Ниргала, и ушел вверх по тропе.