Депо
- Вот тебе, бля и яйца... - Подумал Степан. Его утомлённое чело
безжизненно упало на стол. Сквозь горькие слёзы обиды проступало
оранжевое пятно. Железнодорожная спецовка. Несколько секунд Степан
глядел на неё. Копил гнев. Настраивался.
- Ненавижу, блядь! Ненавижу!!! - Яростно взревел он.
Из-под окна шарахнулась болонка. Соседи за стеной привычно завозмущались. Но не громко. Степан бывал горяч во хмелю. Стало чуть полегче.
- Ладно, бля, спать, спать... - Устало пробормотал он и прилёг на софу.
- Один хуй не высплюсь... - Уже успокоившись, подумал Степан и смежил пролетарские веки.
Когда тяжёлая рука будильника выдернула его из лабиринтов похмельных сновидений, слепая ярость сменилась неведомым доселе чувством. Степан не знал ему названия. Но жизненные перипетии стали вдруг похожи на разгаданный кроссворд. Возникли Мысли.
Он подошёл к зеркалу и хитро прищурился. Получилось.
- Та-а-к, заебися, -абстрактно подумал Степан, сплюнул и пошёл на работу.
Депо находилось в десяти минутах ходьбы от степанова жилища. На грунтовой дороге то и дело возникали маленькие смерчики. Непищевые отходы по воле осеннего ветра закручивались в спирали. Степан умилился. Неожиданно его голова наполнилась содержанием. Это были стихи:
Ваши пальцы пахнут ладаном
А в ресницах спит печаль
Ничего теперь не надо нам
Никого теперь не жаль
И когда весенней вестницей
Вы пойдете в дальний край
Сам Господь по белой лестнице...
-Ты чё, Стёпа ебнулся? Чё ты мелешь? - Обрубил этот поэтический поток голос Павла. Коллеги по депо. Он стоял рядом и с удивлением смотрел на Степана.
- С бодуна наверно, приходя от неожиданности в себя пробормотал тот,
- А я что, вслух? Да?
- Ну. А ты это, ещё раз можешь?
- Нет, бля, из головы вылетело, -на всякий случай соврал Степан, - пошли,
хули стоять, опоздаем.
И они затерялись у проходной. Среди толпы хмурых людей в оранжевых жилетах.
Седьмой Буратино
Старый Карло потел, но усердно продолжал работать рубанком. А так как всю свою жизнь он ни чего не делал, а только побирался, то получалось у него хуевато. Иногда, он с ненавистью вспоминал коварного Джузеппе, который и развел его на эту марцифаль.
Его сосед и собутыльник наплел, что всю жизнь Карло будет только бухать и развлекаться, если выстругает деревянного мальчишку. По задумке Джузеппе, это говорящее полено будет кривляться перед прохожими, а все заработанные гроши приносить Карло. Сейчас старый тунеядец пытался выстругать уже седьмого по счету Буратино.
Его первое, и самое любимое деревянное изделие так и не научилось говорить. Первенец лишь что-то мычал, и неуклюже ковылял по каморке. Он явно пытался сказать Карло нечто очень важное, но не мог. И очень часто, от безысходности, на его глазах выступали круглые как бусины, деревянные слезы.
Второй вообще не выходил из угла. Определить, жив он или нет, можно было по напряженному взгляду, который сопровождал Карло как запах перегара.
Остальные буратино тоже были уродцами, неразумными и увечными. Самый умный из них, шестой, мог невнятно произнести только несколько слов.
Когда наступала ночь, и Карло ложился спать, его березовые дети собирались в самом темном углу каморки. Карло боялся смотреть туда. Бывшие поленья жили своей, неведомой людям жизнью. Невнятное бормотание и скрип их конечностей мешали Карло заснуть. Но он терпел. Старик их жалел и боялся. Ведь именно его руки обрекли ни на что не способных деревянных детей на их жалкое существование. С течением времени Карло так привык к ночной возне, что когда в умат набухивался с Джузеппе, и не мог дойти до дома, то все равно просился домой, в свою каморку.
Сейчас Карло работал над седьмым. Он получался на удивление смышленым и ладным. Будучи еще не доделанным, он отчетливо произнес слово " Папа" . Карло аж прослезился от умиления. Этот Буратино вышел красивым и кудрявым. Таких детей очень любят старушки. Они их просто обожают. Карло так увлекся своим последним сыном, что не замечал перемен, которые происходили с остальными...
Наконец работа была окончена. Карло щеткой-сметкой убрал стружки с верстака. Седьмой ловко соскочил на пол и уверенно прошелся по каморке. А когда полено осмысленно произнесло:
- Я есть хочу!, - то счастливый Карло прослезился от счастья. Остальные его дети в своем углу в ужасе сгрудились в кучу. Но радостный старик снова ни чего не заметил. Он взял свою куртку и побежал менять ее на луковицу и азбуку с картинками.
Вернувшись Карло увидел, что вся его каморка завалена щепой. Стоял деревянный красавец Седьмой. Один. И доверчиво улыбался. Изящная, тщательно выструганная рука, сжимала топор. Буратино выхватил у Карло луковицу, откусил, сморщился, и, грязно выругавшись, выплюнул ее на пол.
- Я есть хочу! - Злобно повторило полено.
Старик попятился к двери, ему захотелось отсюда уйти и больше ни когда не возвращаться. Но молодость победила.
Буратино ловко подскочил к отцу, отточенным движением отрубил ему ногу и тут же начал ее жадно пожирать. Старик орал от боли и катался по полу. Седьмой обглодал кость, сыто рыгнул и уснул на кровати Карло, который попытался доползти до двери и позвать на помощь, но потерял сознание.
И когда, наконец, он пришел в себя, то увидел Буратино, который что-то весело насвистывал и точил топор.
Из каморки Карло вышел лишь через месяц. Соседи его не узнали. Старик сильно изменился, и не в лучшую сторону. Так, папа Карло, на закате жизни, обрел работу. Только денег за нее он не получал. Карло отрабатывал свою никчемную жизнь.
На городской площади кривлялся и танцевал худой безногий старик на грубо сработанных протезах. Перед ним лежала картонная коробка с мелочью. Розовощекие туристы кидали монету и шли по своим делам. Зачастую в руках у них было пиво. Старый Карло глотал слюну и мечтал хотя бы о глотке. Но до конца своих дней ему так и не придется вспомнить вкус этого замечательного напитка. Когда наступала ночь, и люди расходились по домам, подходил скрипящий человек с длинным носом, забирал деньги и волок старика в одну из подворотен.
Зато Джузеппе теперь ходил сытый и пьяный. Его постоянно сопровождал запах свежего перегара и веселое позвякивание бутылок. Ночами из его комнаты доносились пьяные голоса и странный скрип. Джузеппе беззаботно пил и веселился. Он считал Буратино своим лучшим другом, и они вместе потешались над убогим инвалидом Карло.
Когда заканчивалась водка, они гоняли безного старика в лавку. Хмельной и довольный жизнью Джузеппе еще не знал, что скоро займет место Карло, которому осталось жить всего несколько дней.
С тех пор прошло много лет. Место на площади еще ни дня не пустовало. И сейчас редкий ночной прохожий может увидеть скрипящего человека с длинным носом, волокущего в подворотню изможденного безногого старика...
Парень из нашей бригады
Прозвенел звонок. Рабочие еще сидели в курилке, сморкались на пол и выдыхали перегар, а Яков Никанорович уже суетился возле своего станка. Он ни когда не опаздывал на работу и уходил из цеха последним. Не бухал с коллегами в пескоструйке, не спал после обеда в вентиляционной и не позволял себе бранных слов. Все это настораживало рабочих и внушало им чувство тревоги за товарища.