Гриша взял свою тетрадь и задумался. Очередной «успешный человек», ведущий семинара, подвиг его разум на сладкие грезы. Вселил оптимизм и веру в завтрашний день. Фабула семинара сводилась к следующему:
- Великий Космос может исполнить желание человека, но только одно, и в тот момент, когда между ним и человеком возникает кратковременная связь. Речь лектора была убедительной, она изобиловала историческими фактами и примерами. Григорий поверил истово и сразу. Впрочем, это случалось с ним очень часто.
Со следующего дня поведение Григория изменилось. В разговорах с соседями и коллегами по работе, он стал избегать ответов на вопросы, связанные с его пожеланиями. Когда в понедельник, сотрудники в состоянии тяжелого похмелья, мечтательно произносили:
-Эх, бля, пивка бы щас... - Григорий угрюмо отмалчивался. Когда его девушка игриво спрашивала:
- Ну, Гриша, чего ты хочешь? - Он глупо улыбался и молчал, боясь впустую потратить единственное желание.
Зато у себя дома, в одиночестве, Григорий постоянно что-то желал. Великий Космос хранил молчание, и денежный дождь все не орошал его вопрошающее чело.
И вот, одним из вечеров Григорий снова встретил свою соседку, Веру Семеновну. Старушка бодро трусила с двумя гигантскими сумками, и имела цветущий вид.
- Здравствуйте, как здоровье ваше? - Из приличия спросил Григорий.
- Спасибо, сынок, не жалуюсь. Оптимистично ответила бабулька и ринулась дальше, по своим темным старушачьим делам. Григорий пожал плечами и пошел было дальше, как в мозгу взорвалось: « Добрый вечер, Вера Семеновна! Дай вам Бог здоровья». Он Пожелал! Гриша впал в рефлексию. Очень быстро он поверил, что именно это пожелание и было тем единственным. И шанс на лучшую жизнь больше не представится.
- Не может быть! - Пронеслось в голове. Несостоявшийся миллионер уверил себя, что дальнейшее его существование не имеет никакого смысла.
С этого вечера Гриша запил. По-настоящему. Надежда растворилась, и Григорий, как мог, приближал свой конец. Ночами, в изрядном подпитии, он ломился в дверь к Вере Семеновне, и грозился ее убить. Старушка вызывала наряд милиции. И утреннее возвращение из вытрезвителя, превратилось для Григория в рутину.
Он давно уже не работал, пропивая одежду и мебель. В пустой квартире остался только один предмет роскоши - холодильник. Он был такой старый, что пропить его ни как не удавалось. По утрам Гришу мучило суровое похмелье. И он выжимал из многочисленных бутылок последние капли.
- Выпить хочу, трубы горят... - Простонал Григорий, и, понимая нелепость своих действий, в сотый раз открыл холодильник. Его глазам предстала холодная, в каплях, бутылка водки.
Григорий посмотрел на бутылку, и горько зарыдал. Слезы оставляли на его небритых щеках светлые дорожки. Он мутным взором обвел батарею бутылок на полу, беломорные окурки и объедки рыбных консервов. Сквозь слой грязи, кое-где, проступал рисунок обоев. Гриша очень медленно потянулся за бутылкой, все еще не веря в ее существование. Прикосновение к ее гладкому, блестящему боку, подтвердило его худшие подозрения. Водка была реальной как его никчемная жизнь.
Григорий начал судорожно отвинчивать пробку, но его остановил приступ какого-то остервенелого гусарства.
- Да пусть подавится, сука старая ! - Возопил Гриша, взял бутылку, и выбежал из квартиры. Он долго звонил в дверь Веры Семеновны, пока не послышалось шарканье ног, покашливание и невнятное бормотание.
- Кто там? - Испуганно спросила старуха. - Кто там?
- Это я, Григорий, сосед ваш. - Как можно вежливей произнес Григорий. Вера Семеновна набрала полную грудь воздуха, и оглушительным фальцетом завизжала:
- Пошел вон, убивец! - Щас милицию вызову, пьянь ханыжная! Слышишь? Милицию!
Грише надоело сидеть в обезъяннике, и в милицию не хотелось. Он со звоном поставил бутылку на бетонный пол и быстро скрылся в своей квартире. Его тут же посетили неприятные мысли о совершенном им опрометчивом поступке. Буквально несколько минут назад было похмелье, и была водка... А сейчас осталось только похмелье. Грише очень хотелось вернуться и забрать бутылку обратно, но он так и не решился на это. А Вера Семеновна минут пять внимательно прислушивалась, смотрела в замочную скважину, и вновь начинала орать. Наконец, она тихонько приоткрыла дверь, и сразу увидела непочатую бутылку водки. Бабка стремительно схватила ее и с треском захлопнула дверь.
Для Григория этот звук означал, что все потеряно, и водки ему уже не вернуть.
- Выжрет ведь, скотина, и не подавится... - Апатично пробормотал вконец расстроенный Гриша. Старуха заперла дверь, и улыбка озарила ее перезрелое лицо. Вера Семеновна очень любила выпить, но жалела на это дело денег. Она их копила. Как все старухи неизвестно на что.
Бабка включила радио и чинно выпила первую стопку. Напиток приятно согрел изношенные внутренности. Она выпила вторую. Стало еще лучше. Когда было выпито больше половины, старуха полезла в комод, и достала пронафталиненные платья тридцатилетней давности. Она вертелась перед зеркалом и пыталась натянуть их на свое жирное тело.
Этим вечером Вера Семеновна, в традиционной манере, исполнила все русские народные песни, какие только удалось вспомнить. После чего в беспамятстве уснула.
Григория мучило похмелье. Ему не спалось. Из-за стены доносились громовые раскаты старушечьего голоса. Осознание того, что это он устроил бабушке праздник, вгоняло его в тоску. И примерно в три часа ночи Григорий твердо решил бросить пить. На него снизошел покой, и Гриша сладко уснул.
Вера Семеновна пришла в себя днем, с больной головой и в красном сарафане. Хотелось срать. Сидя на унитазе, она попыталась восстановить финальные события прошедшего вечера, но кроме смутных обрывков вспомнить, ни чего не удалось. Старуха спустила воду и прошла на кухню. Там, на обеденном столе, валялось несколько карамелек, пластинка Шульженко и бутылка водки. Целая. Вера Семеновна рассеянно поискала пустую, вчерашнюю бутылку, не нашла, и плеснула себе стопарик. Голову чуть подотпустило. Но не до конца. Старуха приняла еще. Снова стало весело и захотелось песен. Бабка зычно исполнила " Эх, мороз, мороз... ", и поняла, что ей необходима компания. Она позвонила своей подруге с верхнего этажа. Марье Петровне.
Старушонки весело провели время за разговорами и хоровым пением. С тех пор водка у Веры Семеновны не заканчивалась. И буквально за несколько дней, среди женщин дома, вышедших из области эстетических характеристик, распространился слух о радушной Вере Семеновне и ее гостеприимном доме. А еще через месяц, Григорий, который уже устал от постоянных старушечьих дебошей за стеной, был удивлен наступившей вдруг тишиной.
Как оказалось, отчаявшиеся соседи вызвали милицию. Стражи порядка, прибывшие по месту назначения, и привыкшие ко всему, были поражены. Смердящая квартира, со сломанной мебелью и заляпанными обоями, буквально кишела пьянющими старухами всех мастей. Они не реагировали на требования представителей власти разойтись, а только грязно матерились и показывали свои удостоверения блокадниц.
Вызвали скорую. Старух скрутили и увезли. Больше их ни кто не видел. Микрорайон наконец-то вздохнул с облегчением.
Григорий толкнул дверь в квартиру Веры Семеновны и вошел в квартиру. На кухне, среди объедков и грязных тряпок, стояла непочатая бутылка водки. Некоторое время Гриша молча смотрел на нее, потом схватил, сильно размахнулся, но не разбил, в последний момент передумал. Он сунул ее в карман и вышел на улицу. Некоторое время Григорий задумчиво ходил по городу, потом решительно зашел в какой-то дом, поставил бутылку возле неизвестной квартиры и позвонил в дверь...