- Слушай, я так больше не могу, - поделился Витя своей бедой. – Ты же парень, должен понимать. Отпусти ты его уже. Тем более, ты же и так, типа, в этом деле продвинутый пользователь. Что ты его мурыжишь?
Артём оторвался от покусывания ствола и помотал головой.
- Не, это я так тогда. Храбрился. Пытался вас рекламой завлечь.
И снова начал почмокивать головку, словно беззубая бабушка внука. Виктор сжал в руках обивку дивана.
- Ну а мне что прикажешь делать? – отчаянно выпалил он. – Я же не железный! Ты что, вообще, с ним собираешься… О-о-о-о!..
Артём резко заглотил член насколько смог и начал ритмично двигать головой. Виктор тут же включился в процесс, позабыв про все свои претензии. Пацан гонял губами вверх-вниз, не останавливаясь и не меняя угла, с большой амплитудой, захватывая головку, плотно сжимая губы, полируя каждый миллиметр кожи. Одной рукой он залез себе в штаны и, судя по дёргающемуся плечу, гонял там лысого, а вторую руку просунул себе под подбородок и начал довольно грубо сжимать и перекатывать в ладони Витины яйца. От такого стремительного развития событий Виктор весь подался вперёд, позволяя делать с собой всё, что ни пожелает этот неутомимый естествоиспытатель. Он так перевозбудился от затянувшейся прелюдии, что сейчас уже подбегал к захватывающему финалу. Он начал подёргиваться, его ноги почти выпрямились от напряжения, он выгнулся, удерживая себя упёртыми за спиной руками. Пошёл обратный отсчёт, когда уже колбасит от кайфа, когда уже улетаешь, но знаешь, что ещё чуть-чуть - и будет совсем охуеть. И ещё чуть-чуть, ещё, вот, вот уже, почти, почти…
- А-а-а-а-а, - низко протянул Виктор, когда оргазм вцепился в него зубами и когтями.
Тело будто сложилось внутрь и тут же вывернулось наизнанку, голова запрокинулась, и Виктор начал истекать в рот усердному ученику. Парню было неебически хорошо, его тело было невесомым и расслабленным. Его глаза приоткрылись, умиротворённо оглядывая пространство и вдруг застыли, уставившись на Артёма.
Пацан сидел на согнутых ногах, как японец, с напряжённо сжатыми губами. Брови сдвинуты, на лице выражение глубокой задумчивости. Виктор проморгался и сел ровно. Он его что, случайно задел ногой или толкнул? Но тут Артём что-то шумно погонял во рту, и Витя в ужасе вскрикнул:
- Выплюнь! Беги выплюнь!
Васильков встал на ноги, и, подтягивая на ходу расстёгнутые джинсы, скорым шагом удалился в ванную. Витя уронил лицо в ладони. Из ванной доносилось плевания и полоскания, и Виктор очень к месту вспомнил, что давеча планировал повеситься. Натянув трусы с джинсами, Виктор начал нервно ходить по комнате, прислушиваясь к звукам в ванной. Надо же было так увлечься! Может, кретинизм заразен? Как он теперь пацану в глаза смотреть будет? Его там, наверное, рвёт!
- Тём, тебе плохо? – просунул он нос в дверную щель. – Я что-то… Может, тебе поесть чего-нибудь?
«Ага, банан или палку сервелата, например», - куражился Витин внутренний голос.
- Мне бы чистые трусы, - доложил пацан, вытирая румяное лицо Витиным полотенцем. – А то я увлёкся, пока вам…
- Я понял, - поспешно перебил его Виктор, - сейчас принесу.
После увлекательного совместного копания в Витином белье, были выбраны тёмно-синие трусы с кособоким орлом. Чтобы пацан переоделся, Виктор специально свинтил из комнаты и тихо засел на кухне. Вот так живёшь 23 года на свете и не догадываешься, на какую хуйню ты способен… Он-то всё боялся, что ему не поверят, что он «этого не делал», а теперь взял и сделал это! Со школьником! С пацаном! Витя не мог вспомнить, когда ему было так тошно и почему-то одиноко. Будто его использовали и бросили в поле, а вокруг только ёлки да берёзы, и никому нет до него дела. А кто виноват? Всё этот гадёныш! И главное, что Витя был так измотан, что не было сил даже возмущаться. Будто из него хребет выдернули.
- Я оделся, - отчитался Артём, входя на кухню. – Вам понравилось?
Витя поднял глаза на Василькова, потирая пальцами лоб. Тот вообще не понимал, что происходит. Для него всё это будто развлечение. Возможно никто ему не объяснял, что так не делают, так не живут.
- А какая тебе разница, понравилось мне или нет? – тихо спросил он пацана.
Артём сел на табуретку, положив ладони на коленки.
- Если у меня всё хорошо получается, то благодаря своим навыкам, я смогу заполучить себе парня, - ответил Васильков как на уроке.
- А ты думаешь, что человек будет с тобой лишь потому, что ты хорошо делаешь минет?
Виктор медленно тёр лоб, глаза, виски. Он выглядел сейчас сильно старше своих лет. Лицо и жесты усталые, тяжёлые. Артём посмотрел на потолок – он всегда так делал, когда задумывался. Виктор не стал ждать ответа.
- Ты делаешь то, что хочешь, наплевав на чувства другого человека. Ты топчешь его, загоняешь в угол, ты думаешь, твой минет как-то компенсирует это? Посмотри на меня – я выгляжу счастливым?
Артём резко встал, уронив табуретку. Он водил своими глазищами по полу и столешнице, будто пытаясь найти там оброненную вещь. Сделав шаг к двери, он остановился и посмотрел куда-то мимо Виктора.
- Когда на улице солнце, вы всегда садитесь за левую часть стола, чтобы солнце попадало вам на лицо. Вы любите булочки с изюмом, а кольца с орешками покупаете только для уборщицы тёти Нины. Вы всегда морщитесь, когда Елена Паллна кричит на младшаков, потому что вам это неприятно. Из-за шрама на левой щеке у вас всегда такой вид, будто вы ухмыляетесь. Все считают, что у вас карие глаза, но на самом деле они с зелёными прожилками, причём на правом глазу прожилок больше.
Виктор уставился на Артёма, не понимая, что происходит. А пацан кашлянул и продолжил.
- Я почти всегда могу понять, какое у вас настроение. Я чувствую вас. Просто я не знаю, как это показать. А когда я волнуюсь, я много говорю. Я не буду больше вас трогать, обещаю. Но можно я завтра приду, в последний раз?
Артём перевёл свои серые глаза на онемевшего Виктора. Парень опешил от такого выступления и, не выдержав серьёзного взгляда Василькова, кивнул.
- Значит, к восьми, - улыбнулся пацан и неожиданно бодро ускакал в прихожую.
Через минуту хлопнула входная дверь, а Виктор так и сидел на кухне, пытаясь осознать произошедшее только что. Бля, что это было? Поведение Василькова напоминало какой-то кадр из фильма про изгнание дьявола, где одержимые вдруг начинали разговаривать на мёртвых языках. Это какая-то очередная имитация? Он пытается поиграть во влюблённого, в своём припизднутом стиле "человека дождя"? Что за приёмы он отрабатывает на Вите на этот раз? Парень вспомнил, что согласился на завтрашнюю встречу и завыл. Во, дура-ак! Опять позволил заморочить себе голову! Повёлся, как лопух… Хотя, Васильков обещал больше его не трогать и сказал, что это последний раз! Виктор приободрился. А может всё обойдётся? Может, забудется?..
Глава IV
Витя ехал домой из института как на расстрел. С утра он чуть не проспал подъём на работу, потому что от всей этой нервотрёпки спал, как клинический больной. Даже не спал, а лежал в обмороке. Всё, что случилось накануне, вспоминалось, как кошмарная авария, в которой ты, вроде как, остался жив, но насмотрелся жутких картинок и теперь ходишь под тяжёлым впечатлением. Артём пугал до усрачки. Его откровения перед уходом только усугубили ситуацию – теперь Виктору казалось, что за ним постоянно следят, и он рассеянно начал перебирать в голове всех знакомых врачей на предмет избавления от маразма. Пошатнувшееся сознание подсовывало всякие извратные картинки, как Артём может поиздеваться над ним сегодня, непосредственно не касаясь. В голову приходили варианты с хлыстом, дротиками и даже с водяным пистолетом. Запугав себя до тика на глазу, Виктор решил принять испытание как мужик, а на крайняк можно было закрыться в том же сортире, как выяснилось, дверь там - хуй сломаешь.
Артём пришёл к восьми, как и грозился. Сразу с порога Витя заметил что-то необычное – Артём откровенно волновался. Он был непривычно молчалив, задумчив и явно собирался с духом. Вот только для чего? «Надеюсь, обойдётся без какого-нибудь ритуального самосожжения», - подумал Виктор и начал вспоминать, выключен ли на кухне газ. Пацан тем временем прошёл в залу и неуверенно сел на диван. Виктор стоял в дверях, не зная, что ему делать. Пока что было не понятно, что этот чёрт задумал напоследок.