— С таким именем, как у тебя, это можно было и не объяснять, старый романтик!
***
Эпилог
— Бад, у тебя открыто? — Булат был, как обычно, немного навеселе. Тактику эту следовало признать разумной — начинать пить с чего-нибудь приличного, а заканчивать дешевым и, возможно, опасным пойлом где-нибудь на окраине. Бар «Сломанный сон» подходил для этой цели, как мало какой другой.
Десантник пожал плечами.
— Как всегда. — Бледный лохматый парень с глядящими в разные стороны глазами покачнулся, но устоял.
— Странная будет просьба, но мне нужна выпивка. И не простая, а экзотическая и очень крепкая.
— Действительно, странно — никогда не слышал от тебя ничего подобного… Абсент?
Булат вполз внутрь и плюхнулся на тот стул, что стоял поближе к стойке.
— Предпочитаю, чтобы ты… удивил меня.
— Хм… — Бад нырнул под барную стойку. — Где же это топливо…
—…где же оно…
Он извлек на свободу зелёную бутылку и рюмку; налил в последнюю зелёной жидкости, по цвету напоминающую смесь водки и антифриза, но воняющую спиртом с эфирным маслом хвойных, и жестом фокусника поставил полученный результат на стойку.
— Удивляйся.
— Разреши вопрос? — Булат с подозрением рассматривал рюмку, в которой, кажется, мелкие пузырьки то гонялись друг за другом, то начинали водить странные магические хороводы.
— Это можно пить, — заверил его десантник. — Как мне кажется.
— А сколько потребуется этой штуки, чтобы сдохнуть?
Бад ненадолго задумался.
— При желании от неё можно получить такой эффект, что ямайская шмаль будет нервно курить ямайскую же шмаль в сторонке. Что до твоего вопроса, то нужной дозировки у меня сейчас просто не наберется. Если интересует именно указанный результат, приходи завтра.
Парень решительно подхватил рюмку, спрыгнул с высокого стула, снова качнулся, будто дерево, которое рубит целая лесозаготовительная артель, но удержался на курсе, который лежал к сидящему на стуле верхом Лейтенанту.
— Чего можно ожидать от заведения, где в дверях стоят бесы, в подвале лежит труп — и хорошо, если только один — а в лучших номерах на полу плохо замытые пятна красного? — сказал ковбой. — Конечно, интервью с пьяным вампиром. Присаживайся, красноглазый.
— За что пьем? — Булат с сомнением принюхался к рюмке. Лейтенант грустно улыбнулся.
— За чудеса, конечно. За удивительные истории.
— Мне сейчас как раз нужна одна, — поддержал Булат. — Мне нужно сдохнуть, но я не хочу. Развесели меня, всадник.
— Жила-была одна девушка, — сказал Лейтенант. — Такая же, как все, только волосы у нее были медные. Ее любили, наверное, многие — отчего бы многим не любить девушек? Среди этих парней был и я. Я грезил ей, мечтал о нашем будущем, видел сны ради нее, рисовал нашу любовь подробно, до мельчайших деталей. Но эти сны и мечты остались только смутными видениями, не стоящими даже того, чтобы их запоминать. Хотя я запомнил.
Непостоянным, колеблющимся светом горели лампы по кругу зала, скучал за стойкой вечно сонный, но никогда не спящий десантник. Ночь казалась вечной, да и была таковой.
— А потом она умерла… так или иначе. И тело сгнило в земле, а волосы, ее прекрасные медные волосы пустили на провода изоляции в квартирах простых горожан. Ее глаза стали тысячами огней в окнах домов. Ее смерть сделала из меня то, чем я есть сейчас. — Он тяжело развел руками, вытащил из-за ленты на тулье шляпы красную ленточку.
— Разбитое сердце, — сказал Булат. — Парень, в моей душе сейчас грустно и одиноко, и я слышал тысячи таких историй.
— А потом я подумал — возможно, она жива? Подумаешь, волосы и глаза — да мало ли ерунды я слышал за свою жизнь? Говорят, пока живешь — ты только и делаешь, что упускаешь возможности. Вдруг, отказавшись от девушки с медными волосами, я упущу вообще всё?
Булат отхлебнул из своей рюмки еще и закашлялся.
— И вот я просыпаюсь, словно с жуткого похмелья — и вижу ее. Живую и здоровую, точно такую, какой запомнил, и это не сон и не галлюцинация. Она есть — настоящая! — и она спит в моей постели. И только полный идиот и разведчик ослепительной истины будет доискиваться до того, как она выжила и оказалась здесь. А я ведь не идиот, а? Не произвожу такого впечатления?
— Нет, — отказался Булат. — С моей точки зрения, ты не идиот. Но есть что-то, чего я никак не могу понять. Вчера Бад говорил, что тебя зовут Каннинг. Сегодня зовет тебя Купером. Как это возможно? Ты же не можешь быть одновременно и тем, и другим. Получается, кто-то из вас врет.
— Все куда проще, дружище, — растянул губы в резине Лейтенант. — Насколько я понимаю, такие вопросы старина Бад решает следующим образом: отправляется в прошлое, находит мою будущую матушку и следит за тем, чтобы она сошлась с человеком по имени Каннинг. Или, скажем, с человеком по фамилии Купер. Таким образом каждый текущий момент времени моим истинным именем является то, что приходит нашему героическому космодесантнику в голову. Конечно, такие изменения времени требуют гигантских затрат ресурсов, но с этим у него, как я понимаю, проблем нет.
— И тебя… не беспокоит, что какой-то амбал глубоко в прошлом указывает твоей матушке, с кем ей спать?
Ухмылка сошла с лица Лейтенанта.
— За то, что они сделали с моим будущим, им стоит поставить золотой памятник. А что до прошлого… было бы неплохо, если бы такие указания она получала в свое время почаще, — пробормотал он сквозь зубы.