***
На втором этаже «Сломанного сна» было тихо и сонно. И даже в номере Омни Гидрара — известного в узких кругах, как Родни Клэм — где обычно стоял веселый гам, и слышались стоны и визги, а серые стены были заляпаны кровью до двухметровой отметки, тоже царила тишина. Впрочем, неполная.
Анна сидела на кровати — такой же серой и скучной, как и все вокруг, только кроваво-красное кресло оживляло атмосферу. Ей не хотелось спрашивать, было ли кресло такого цвета изначально, или это более поздняя модификация.
Рядом с ней лежал Омни, его глаза были полуприкрыты, а голова покоилась как раз на коленях у девушки, и она мягко гладила черные жесткие волосы парня. Горел ночник, превращая тьму в полумрак.
Иногда этого хватает. Иногда бывает достаточно рассеять черную, кромешную темноту — и окажется, что она не так уж всемогуща. Да, это еще не ослепительный свет, не яркий полдень, где нет места злу и мраку. Но это уже шаг вперед. Шаг к чему-то новому.
Можно было сказать, что в этот момент они были счастливы.
— Я же не рассказал… не закончил историю про Ипсилон-девять, — глаза у Клэма были осоловелые, вставь между веками спички — сломались бы вмиг.
— Лежи уж… рассказчик.
— Нет… это важно, послушай… Их правда было не так уж много, этих детей… может, пара сотен… и это против батальона тяжелой имперской пехоты, с приданным артиллерийским дивизионом усиления. Расчет был, думаю, был больше на психологию — в их варварском понимании. Не станут же благородные легионеры стрелять в безоружных детей… ну, почти безоружных… А потом…
— Я понимаю, — мягко сказала Анна. — Вы выкосили их всех, и там где они упали, выросли трава и деревья, и память о брызгах крови на их детских лицах, похожих на едва срезанные цветы, не дает тебе уснуть. Такое уже случалось, много раз. И если ты ждешь понимания — я понимаю. А прощения не может дать никто, кроме них самих.
— Нет… — парень помотал головой гаснущим сонным движением — раз, два. — Благородные имперские солдаты не стали стрелять, конечно же. Это же люди. Дети. Человеческий ресурс, более ценный, чем любая нефть или уран. Капитан объявил сепаратные переговоры и подписал мир с выставившим их городком. Обыкновенный человеческий мир.
Девушка слушала. Мягкий свет ночника переливался жемчугом в ее волосах.
— Им предоставили скидки при поступлении в любой из имперских университетов на выбор. Упрощенную процедуру при наборе в армию. Льготы семьям. Клюнули почти все. Из детей этих пещерных дикарей, гуков, хасидов, клэмерингов… через десяток лет сформировали костяк сразу нескольких новых батальонов, работающих по всей линии фронта. Вот так поступает Империя, сестричка. Гуманно, разумно и совершенно, абсолютно безжалостно.
— Поздно жалеть, братик. — Она провела рукой по его спящей щеке. Правой рукой с черным пиксельным квадратом QR-кода. — Доброй ночи, Клэм.
***
Ночь заканчивалась, начинался вечер — в этой чертовой перевернутой реальности было возможно и не такое. Редкий момент, когда бар был полностью, до последнего человека, пуст. Уполз наверх, так и не дождавшись своей Алисы, Лейтенант, короткими сеансами, надолго задерживаясь у каждого из стола и используя их, как аэродромы подскока, покинул помещение Булат. Вю домыла, наконец, посуду и накрыла черным пиратским флагом клетку с Фельдмаршалом.
Затихло все. Птиц в Городе-минус-один отродясь не водилось, а деревья росли, преимущественно, под землей, но даже если бы они были, то сейчас застыли бы в неподвижности даже они. Час Быка — время помолчать и подумать, глядя в небо.
Бад вышел на улицу. Длинные ряды темно-серых домов в обе стороны не вызывали раздражения, скорее, они казались долгой взлетно-посадочной полосой, которую можно использовать и так, и эдак. Для добра или зла, в интересах света или для неспешных, обстоятельных планов тьмы. Дома, улицы, темнота и вечная сырость — все это лишь инструмент, лишь декорации. Антураж, в котором удобно заниматься своими делами. Если, конечно, понимать до конца, в чем именно они состоят.
— Чего не понимают многие, даже совсем неглупые вроде бы ребята, — сказал темно-синему, чистому, всегда ночному небу Бад Лейн, он же Джек Райан Диксон. — Это вопрос принадлежности. Верности своему флагу, я бы сказал. Люди часто путают. Мы не стоим на темной стороне и не хотим погрузить мир в вечную тьму и страдания — это вредно для бизнеса.
Где-то далеко раздался резкий окрик. Пауза. Еще один. Выстрел, второй.
— С другой стороны, мы — вовсе не рыцари в сверкающих латах, раздающие направо и налево добро и какающих радугой пони, и если архангел Михаил с горящим плазменным мечом как-нибудь спустится по пьяни сюда, он рискует получить хороший урок.
Вдали, за рекой, зажглось дымное оранжевое зарево. Молчаливое быстрое пламя прыгало по этажам, словно талантливый олимпийский спортсмен. Бад склонил голову набок, чтобы лучше видеть.
— Мы — парни с хорошо подвешенными языками и смешными голосами, говорящие на тысяче наречий. Говоруны, если хотите. Мы сглаживаем конфликты, заставляем противоборствующие стороны сложить оружие, наводим порядок. Теми или иными путями. Не принимаем ничью сторону, но работаем на всех. И все это ради главной цели — чтобы остались молодые и сильные. Чтобы отточенный складной нож Бытия отсек все гнилое и лишнее. Чтобы не было мертвых душ, которые хотели бы стать живыми, и живых, которые выглядели бы как мертвые.
Чтобы жизнь восторжествовала во всем своем пьяном великолепии.
Бад Лейн, всадник по имени Война, улыбнулся, глядя в прекрасное звездное небо.
— Ведь что может быть прекраснее Жизни?
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ.
<p>
Не забудьте оставить свой отзыв: https://ficbook.net/readfic/3969645</p>