Придя в себя, он перевернулся и на мгновение пожалел о том, что пришел в себя. В дверном проеме, где только что тихо шелестела старая занавеска, теперь извивалось нечто жуткое, проворно размахивая ставшими необычайно гибкими бамбуковыми отростками, обретшими яркие мощные цвета. Проволочные охвостья вытянулись и разбухли, обратившись толстыми острыми наконечниками, и несколько из них, пробив толстый щит одного из представителей Костиного сопровождения, впились в его тело, отчего представитель стал похож на разгадавший головоломку персонаж старой страшилки "Восставшие из ада". Тот свободной рукой пытался оторвать их от себя, а его коллега орал на него и, размахивая топором, перерубал занавесочные щупальца, одновременно отмахиваясь от тех, которые вились вокруг него. Бамбуковые щупальца, издавая громкие шелестящие звуки, с изумительной ловкостью отдергивались от губительного лезвия, тут же нападали вновь, и казалось, что под притолокой подвесили за хвосты целую ораву разъяренных змей. Занавеска не оказалась столь лояльна к неГоворящим, как те вещи, о которых слышал Шофер, - лишившись добычи, она, вероятно, уже не могла остановиться, решив любым способом утолить обретенную кровожадность. Впрочем, часть бамбуковых плетей все еще упорно тянулась туда, где распростерся Шофер, пытаясь добраться до него, и пока он ошеломленно смотрел на них, одна из плетей вдруг порвалась с сочным треском. Костя едва успел отдернуться в сторону, сорвавшийся отросток с легкостью прошил линолеум в том месте, где только что находилось шоферское бедро, и тотчас безжизненно обмяк. Это окончательно привело Костю в себя, и он, вскочив настолько стремительно, насколько позволило его обмундирование, кинулся на выручку сопровождению, которое немедленно в два голоса заорало:
- Пошел вон!
Подчиниться или ослушаться Шофер не успел - сопровождение общими усилиями содрало с притолоки карниз девиантной занавески, и уже на полу, ругаясь и азартно пыхтя, в рекордный срок превратило извивающееся бамбуковое изделие в мелкие щепы. После этого все трое, обессилевшие - двое от ран, а третий - от шока, сели рядком под стеночкой и принялись дожидаться подкрепления, коротая время за извлечением друг из друга остатков занавески и рассказыванием пошлых анекдотов находящейся в полуобморочном состоянии хозяйке квартиры.
По прибытии подкрепления израненное сопровождение Шофера, несмотря на сопротивление, было немедленно госпитализировано, сам же Шофер признан годным к строевой и присоединен к прибывшей группе. К его ужасу это оказалась группа Байера, который еще в дверях улыбнулся Косте очень нехорошо - и продолжал так же улыбаться до сей секунды. И Костя сейчас лихорадочно пытался понять - из-за чего же Игорь злится больше? Из-за "витары", повредившей ему руку? Из-за топазового перстня, который он выпросил у Ювелирш всеми правдами и неправдами и во время ресторанного застолья исхитрился надеть Байеру на палец, после чего тот немедленно счастливо уснул в полной тарелке горячего буйабеза? Из-за подсунутой на совещании чашки, изрыгнувшей в байеровское лицо порцию не менее горячего кофе? Из-за ниток, натянутых в самых неожиданных местах? Проделок было столько, что он даже не мог их все упомнить, равно как и объяснить, и сейчас ему действительно было очень страшно. Взбесившаяся занавеска, по сравнению с этой нехорошей байеровской улыбкой, была так - пустячком.
- Ну, что, двинули? - зловещим голосом предложил Байер, докурив сигарету и беззастенчиво щелчком отправив окурок в ближайший палисадник. В отличие от прочих Говорящих состоявшийся младший Полиглот презрел тяжелую защитную экипировку, облачившись в военную куртку, плотные джинсы и армейские ботинки. Его рука все еще была перевязана, а к имевшемуся повреждению добавился ожог на щеке.
- А какой теперь план? - осторожно осведомился Шофер. - Теперь, когда мы проверили адрес наугад, когда очевидно, что подобные вещи, вероятно, в каждом шайском доме, какой теперь план? И есть ли в нем смысл? Наверное, правильней не трогать эти вещи? Пока такие, как мы, к ним не приближаются...
На словах "такие, как мы" Игорь отчетливо скрипнул зубами, и Костя на всякий случай отодвинулся еще чуток.
- Смысл? Я тебе поясню. Смысл, понять, откуда они берутся, а для этого нужно найти как можно больше этих вещей и собрать как можно больше информации!
- Тогда мы очень быстро закончим, как Беккер, - бодро подытожил Костя.
- Я всегда могу отправить тебя обратно в офис, - зубы Байера хищно-весело блеснули. - Бандеролью.
- Нечего меня запугивать! - отчаянно взъерошился Шофер. - Ты не можешь меня убить!
- Убить - нет. Но я могу тебя побить, - Байер воткнул ему в переносицу мрачный взгляд. - К тому же, понимаешь ли, незадача в том, что эти вещи... некоторые из них бывают очень быстрыми. А реакция у тебя не очень.
Костя, побелев, машинально ощупал подсохшую ранку на затылке, нанесенную бамбуковой занавеской.
- А-а, вот ты, как, значит...
- Расслабься! - Байер фыркнул. - Мне на тебя наплевать! Я и не ждал, что, когда останусь здесь, на меня посыплется всеобщее обожание. Просто у других, в отличие от тебя, ума хватает... План такой - проверим этот подъезд, а потом отправляемся на проверку ваших... наших домов. Нужно убедиться, что там нет подобной дряни!
- В наших домах?! - Костя посмотрел на него, как истинный христианин, при котором произнесли невероятно изощренное богохульство, да еще и показали неприличный жест каждому из иконных святых. - Да там... Да откуда?! Я бы знал! Я же был там утром!
- Утро было утром! - Игорь пожал плечами. - Я должен убедиться. К тому же, разве тебе самому не хочется быть полностью уверенным в безопасности твоей семьи, хоть и все они неГоворящие? Я не верю, что эти вещи будут кидаться только на нас, а с остальными будут милы и приветливы. Рано или поздно они себя проявят - хотя бы для того, чтоб привлечь наше внимание. Та люстра, вон, квартиру подожгла, например. А у тебя здесь, насколько мне известно, отец, мать...
- Хватит! - проскрежетал Шофер. - Хватит, я понял!
Почему-то, пока Байер не упомянул об этом, ему и в голову не приходило, что подобное могло пробраться в его собственный дом, и сейчас Костя попытался вспомнить все вещи, которые были в его квартире, а так же в доме его родственников. Но как назло, все вдруг вылетело из памяти, и он даже не мог толком описать свою квартиру. Даже не мог вспомнить, сколько там комнат. Он попробовал вспомнить все машины, находившиеся в его ведении в подземном гараже офиса, и вдоль его позвоночника забегал, перебирая ледяными лапками, уже самый настоящий ужас. Он привязался к ним. Он доверял им. Неужели и кто-то из них...
Его безотрадные мысли прервал скрип вздрогнувшей скамейки и громкий, дребезжащий старушечий голос. Костя повернул голову - рядом на зеленые доски усаживалась дородная пожилая дама, прижимавшая к груди пухлый пакет. Неподалеку к скамейке, переваливаясь, шествовала еще одна, ведя на поводке-ниточке рычаще-плюющееся существо, отдаленно напоминавшее собаку.
- Весь двор окурками загадили, - скрипела дама, - да еще и скамейки все позанимали, а пожилым людям и сидеть негде! Вот в свой двор идите - там и гадьте! Иди сюда, Римма, а здоровым мужикам нечего на скамейках рассиживаться! Небось, и пьяные уже! Иди-иди, Римма!
- Пошли работать, - мрачно велел Байер, наклонился, с лязгом выволок из-под скамейки свой топор и, поднявшись, вскинул его на плечо. Костя, обреченно вздохнув, нахлобучил на голову шлем, с трудом встав, отдал честь скрипучей даме, сварливое возмущение на лице которой уже выглядело весьма скомканным, и побрел вслед за Игорем.
Байеровское сопровождение, именуемое Петей и Пашей, тем временем, используя выпавшие минуты отдыха, простецки сидело на приподъездных перилах и что-то сосредоточенно смотрело по айфону, кивая и обмениваясь замечаниями. Из айфона неслись характерные, недвусмысленные звуки, и подошедший Байер приподнял брови, потом протянул руку и айфон отобрал.