Эмми принял это предложение с радостью. Дедушка Венсен внушал ему полное доверие. Он отдал себя в его распоряжение, и они вместе отправились в лес.
Когда они добрались до него, была уже ночь. Дедушка Венсен хорошо распознавал дорогу, но затруднялся в темноте найти то место, откуда было назначено начать вырубку леса; Эмми видел впотьмах зорко, как кошка, и провел старика к этому месту кратчайшим путем. Они нашли здесь шалаш, приготовленный рабочими, которые пришли сюда еще накануне. Это был шалаш с остроконечной кровлей, сделанный из кольев, переплетенный ветвями и прикрытый сверху большими пластами мха. Венсен представил Эмми рабочим, они ласково обошлись с мальчиком. Он поел горячего супа и заснул крепким сном.
На следующее утро мальчик принялся за работу: надо было разводить огонь, стряпать, мыть горшки, ходить за водою, в остальное время помогать строить новые шалаши для других двадцати рабочих, которые должны были придти. Дедушка Венсен, распоряжавшийся всеми работами, был удивлен сметливостью, ловкостью и проворством Эмми. Его нечего было учить как за что взяться, он сам мог поучить других, и все рабочие говорили про него, что он не ребенок, а какой-то колдун, которого послали им добрые лесные духи. Так как Эмми был послушен и скромен, то все полюбили его, и самые грубые из дровосеков отдавали ему приказания ласковым тоном.
Через пять дней Эмми спросил дедушку Венсена, не позволит ли он ему провести воскресенье, где ему вздумается.
— Ты можешь идти куда хочешь, — отвечал старик, — но я бы посоветовал тебе сходить в деревню и повидаться с теткой и с другими тамошними жителями. Если в самом деле тетка не захочет опять тебя взять к себе, то, по крайней мере, она будет довольна тем, что ты можешь сам зарабатывать себе хлеб без всяких хлопот с ее стороны; если же ты думаешь, что тебя поколотят на ферме за то, что ты оставил стадо, то я пойду с тобой и заступлюсь. Будь уверен, мой милый, что труд — лучший паспорт, и что благодаря ему можно многое забыть и простить.
Эмми поблагодарил старика за добрый совет и исполнил его. Тетка думала, что его нет уже в живых, и очень испугалась, увидев его; Эмми умолчал о всех своих приключениях, но сказал ей, что работает у дровосеков и что никогда больше не будет ей в тягость. Дедушка Венсен подтвердил его слова и прибавил, что заботится о нем и любит его, как родного сына. Точно так же говорил он и на ферме, где их обоих хорошо приняли. Большая Наннетта разыграла из себя добренькую, при всех поцеловала Эмми и дала ему кой-какое старье из одежды и сыру. Словом, Эмми, примирившийся со всеми и оправданный, отправился обратно в лес со старым дровосеком.
Когда они прошли пустошь, он сказал дедушке Венсену:
— Вы не рассердитесь на меня, если я проведу ночь в дупле моего дуба? Я обещаю вам, что еще до солнечного восхода приду на работу.
— Делай что хочешь, — отвечал дровосек, — но что тебе за охота спать, как птица на насесте!
Эмми объяснил ему, что любит этот дуб, как человека, дровосек выслушал его, улыбаясь, такая привязанность к дереву отчасти удивила его, но он поверил Эмми. Ему захотелось видеть норку Эмми в дубе, и он проводил мальчика до него. Старик должен был влезть на дерево, чтобы видеть приют Эмми, он был еще силен и ловок и мог легко пролезть между ветвями.
— В дупле уютно, — сказал дедушка Венсен, спускаясь с дерева, — но придет время, когда тебе нельзя будет спать в нем, кора на дереве все нарастает и свертывается около отверстия, так что со временем совсем закроет его, а ты не будешь же вечно такой тоненький, как соломинка. Впрочем, если ты так любишь это дупло, то можно вырубить его пошире, хочешь, я вырублю?
— Нет, нет! — вскричал Эмми, — я не хочу рубить мой дуб, ведь он умрет от этого.
— Не умрет, — возразил дедушка Венсен, — если вырубить больное место в дереве, то оно будет еще лучше расти.
— Нет, я подумаю, когда придет пора, — отвечал Эмми.