Фабула «Грабителей морей», как, впрочем, и других романов Луи Жаколио, основана на исторически достоверных фактах.
Это — история одного пиратского общества, образовавшегося в Лондоне в конце XVIII века, когда брожение умов, вызванное событиями Великой французской революции, вылилось в ряд войн, охвативших всю Европу и закончившихся наполеоновской эпопеей.
Пользуясь всеобщей смутой и благодаря недюжинным способностям своих вождей, это преступное общество разрослось в могучую организацию, объединившую разбойников многих стран. Оно располагало грамотно организованной армией и имело свой флот, которые не только производили нападения на мирных купцов, но отваживались вступать в бой и с регулярными войсками.
Разбойники наводили ужас на всех; паника увеличивалась еще более из-за таинственности, скрывавшей все пиратские деяния, — для большей безопасности бандиты истребляли всех до единого свидетелей своих кровавых дел. Чтобы справиться с неуловимым грозным врагом, европейские правительства вынуждены были приложить немало усилий, раскрывая эту преступную организацию.
Когда наконец маска была сброшена, все с изумлением узнали, что преступники имели в Лондоне сообщников во всех классах общества; в ходе судебного разбирательства в 1823 г. выяснилось, что в соучастии с ними был замешан даже один адмирал, английский лорд. Дерзость разбойников доходила до того, что, пользуясь внутренними раздорами в Швеции, они задумали посадить одного из сообщников на королевский трон. Дерзкая попытка, однако, не удалась; шведы призвали на престол французского маршала Бернадота, ставшего родоначальником новой королевской династии.
В «Грабителях морей» автор с необычайным мастерством раскрывает перед читателями эту фантастическую, на первый взгляд, на самом же деле строго достоверную историю о пиратах XVIII века и их борьбе с европейскими правительствами.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ПИРАТЫ МАЛЬСТРЕМА
Глава первая
Ледовитый океан. — Буря. — Таинственный корабль. — Капитан Вельзевул и Надод Красноглазый
Солнце, садясь за мыс Нордкап, огненным светом своим озаряя и как бы даже воспламеняя высокие ледники Гренландии и равнины Лапландии. Дул штормовой северный ветер; высокие, сердитые волны Ледовитого океана разбивались о бесчисленные островки и подводные скалы, окружающие северную оконечность Скандинавии и образующие вокруг земли как бы пояс из пены, преграждающий к ней всякий доступ. Невозможно было разглядеть ни одного пригодного для прохода местечка среди этих бурлящих и клокочущих масс воды, налетавших со всех сторон, сталкивавшихся друг с дружкой в водовороте между скалами и то низвергавшихся вниз, образуя черные бездны, то, подобно смерчам, вздымавшихся вверх до самого неба. Разве только прибрежный рыбак, знакомый со всеми местными входами и выходами, решился бы, застигнутый бурей, пройти, спасаясь от нее, через эти опасные лабиринты.
А между тем в сумерках догорающего дня можно было разглядеть здесь какой-то корабль, — судя по оснастке, бриг, и, по-видимому, из Ботнического залива, — делавший неимоверные усилия, чтобы выйти в море, одолеть ветер и волны, толкавшие его прямо к скалам. Корабль маневрировал прекрасно — было видно, что его ведет опытный капитан, следовательно, не небрежностью командира объяснялось то, что судно попало в такое опасное положение. Вернее всего, его загнал сюда непредвиденный шквал, вдруг подхвативший и понесший корабль на эту грозную линию утесов, предательски скрытую под широким плащом седой пены.
Трудна, не под силу была кораблю эта борьба с разыгравшимися стихиями. Волны бросали его из стороны в сторону, как ореховую скорлупу. Вода переливалась через всю палубу от одного конца до другого, и люди хватались за веревки, за что попало, чтобы не быть унесенными в море. Команда из шестидесяти или около того матросов выбивалась из сил.
На мостике, держась за перила, стояли двое мужчин и с тревогой наблюдали за погодой и маневрами корабля.
Один из них был капитан — он приставил к губам рупор, чтобы, отдавая команды, перекрывать рев урагана. Нахмурив брови, устремив взгляд на горизонт, покрытый тяжелыми тучами, в которых медно-красным отблеском отражался уже гаснувший свет последних лучей закатившегося солнца, он стоял внешне совершенно спокойно, как если бы погода была самая тихая и благоприятная. Зато его товарищ, с ног до головы закутанный в морской плащ с поднятым капюшоном, был возбужден и взволнован до крайних пределов.