Как-то раз мне захотелось принудить к интиму юного, лет семнадцати, пэтэушника. Отложила швабру, расстегнула
халат, залезла к нему под одеяло на койку, где он лежал, но посматривал на уборщицу горящим взглядом.
Легла титьками на его грудь, а промежностью — на его мужские причиндалы; почувствовав, что у него встал, повернулась на спину — и он оказался на мне. Закончили бурный, для него оказалось первый, интим, вырвалась из его объятий и взялась за швабру.
Закончила уборку, ухожу, а он:
— Давай ещё...
— Нет, говорю, забудь, больше не будет ни сейчас, ни потом. Будешь настаивать — огрею шваброй…
Эти итээровцы (инженерно-технические работники) слабаки и привереды: то у него не встал, то сначала хочет почитать стихи Есенина, то послушать сонаты Бетховена и песни Грига. Тьфу... Ох уж эти мне поэты: «многим ты садилась на колени...» Что я, дура? Никому не садилась и не собираюсь».
***
…Но я съехал раньше — на учёбу в Москву, так и не потоптав таганрогскую уборщицу Глафиру, и больше никогда не бывал в Таганроге. Она, негодница, как-то подразнила
меня: закончив уборку, расстегнула халат, показала прекрасные груди без лифчика и пышные ляжки без трусов, быстро повернулась и вышла из комнаты. Вернулась уже застёгнутая, взяла швабру и исчезла насовсем и навсегда, оставив меня дрожать и плакать в подушку. Глаша, только я тебя здесь любил до слёз, но ты всем желающим дала, кроме меня…
А ведь сказано давно: чем меньше женщину мы любим, тем легче нам она даёт...
«Когда и где, в какой пустыне, безумец, ты забудешь их»... Её ляжки... о-о-о, её титьки… а-а-а, её насмешливый взгляд... у-у-у…
***
Штульман пользовался услугами цеховых работниц: в дневную и ночную смены, в обеденный перерыв он на десерт уединялся с дамой в закуток в цехе или за цехом, в зарослях жердел. После вечерней смены провожал замужнюю матрону до её дома, и она выносила одеяло в палисадник… Они занимались любовью под окнами, а дома ждал её нетерпеливый муж.
***
Орлов Жора отличался крайней скороспелостью и нетерпеливостью: ежели он оказывался в смешанной компании — а таковые собирались постоянно по самым разным поводам, — то пока остальные переглядывались и знакомились, он уже через минуту уединялся с незнакомкой и залезал на неё к взаимному удовольствию,чтоб потом больше никогда не встретиться:его дело не рожать,сунул,вынул и бежать.
Подружка потом допытывалась:
-Эльвира,ты чего с незнакомцем спряталась в закуток за занавеску,нежели…?
-А ты как думаешь?
-Ой, на твоём месте могла бы быть я,он ведь сначала на меня смотрел понятным взглядам,но я отвела глаза,трушу сразу,без знакомства,а второго раза и не бывает,ну так как у вас?
-Ну как,он сразу достал,показал свой,ох,Липочка,
и здоровый у него,а у меня узкая,тесная,но всё обошлось,
поместился…а я сняла трусы,раздвинула ноги,показала свою,
похлопала по ляжкам:давай живее,не мешкай,гости нас могут хватиться,начнут искать,к счастью никто не искал.
- А ты-то,как,готова,не пора ли быть посмелее…
- Ну я право не знаю…
- Не знает она,хватит ломаться,не целка ведь,Ну-ка,маршь в закуток,а я его к тебе подошлю,раз он на тебя смотрел…
Некоторые любительницы по-быстрому,не знакомясь, забеременели и ходили с жалобой по инстанциям-комитетам, но Жора оказался не член комсомола, не член партии и даже не член профсоюза…
<p>
</p>
Направляясь в гости,Жора следовал своему правилу:
начинать надо с хозяйки дома и,пока та принимала у него
в прихожей шляпу и пальто,успевал невзначай потыкать
ей в ляжки стояком.
Иная делала вид,что ничего не заметила.
Другая грозила пальчиком:не шали,со мной не выйдет,муж дома,да и не практикую я уже мимолётный блуд,а вот среди
приглашённых есть незамужние молодухи,найдётся та,
которая практикует…
Третья шептала:намёк поняла,задержись,когда гости разойдутся,тогда может быть...
Он задерживался и жарил любвеобильную хозяйку до утра.
Иногда слабая на передок сразу хватала его за стояк и увлекала в ванную,где наклонялась и обнажала попу,затем
довольная,растрёпанная,в помятом платье,выходила к гостям.И уже за столом вдруг поднимала Жору властным взглядом и приглашала в ванную... После этого Жора прихватывал шляпу и пальто и уходил,не попрощавшись...
<p>
</p>
***
Я первый на селе приобрёл через посылторг ламповый радиоприёмник. Сижу слушаю, заваливается сельская красотка, мать троих детей:
— Можно послушать радио?
— Отчего ж, садись, слушай.
— Я хочу лёжа.
Зачем-то расстёгивает верхние пуговки платья, вываливаются пышные полные груди, словно не рожала, лифчика нет. Заваливается на кровать, задирает подол до пупа, раздвигает ноги и белые ляжки, и трусы надеть забыла, видна рыжая шёрстка на п…де. Глаза закрыла, грудь вздымается, шлёпает себя по ляжкам...