— Вы все же плохо считаете! — воскликнул Данглар, призывая на помощь всю свою логику и всю выдержку. — В эту самую минуту моя касса уже наполнена благодаря другим, более удачным спекуляциям. Потеря крови возмещена питанием. Я проиграл битву в Испании, я побит в Триесте, но мой индийский флот, быть может, захватил несколько судов, мои разведчики в Мексике где-нибудь наткнулись на руду.
— Прекрасно, прекрасно! Но шрам остался и при первой же потере начнет кровоточить.
— Нет, потому что я действую наверняка, — продолжал Данглар с пошлым хвастовством шарлатана, у которого вошло в привычку превозносить себя, — чтобы свалить меня, потребовалось бы свержение трех правительств.
— Что ж! Это бывало.
— Гибель всех урожаев.
— Вспомните о семи тучных и семи тощих коровах.
— Или чтобы море ушло от берегов, как во времена фараона; да ведь морей много, а заменой кораблям стали бы караваны, только и всего.
— Тем лучше, тем лучше, дорогой господин Данглар, — сказал Монте-Кристо, — я вижу, что ошибался и что вы принадлежите к капиталистам второй степени.
— Смею думать, что я могу претендовать на эту честь, — сказал Данглар со своей стереотипной улыбкой, напоминавшей Монте-Кристо маслянистую луну, которую малюют плохие художники, изображая развалины. — Но раз уж мы заговорили о делах, — прибавил он, радуясь поводу переменить разговор, — скажите мне, что, по-вашему, я мог бы сделать для господина Кавальканти?
— Дать ему денег, если он аккредитован на вас и если вы этому кредиту доверяете.
— Еще бы, вполне! Он явился ко мне сегодня утром с чеком на сорок тысяч франков, подписанным Бузони и адресованным на ваше имя, с вашим бланком на обороте. Вы понимаете, что я ему немедленно отсчитал сорок бумажек.
Монте-Кристо кивнул в знак полного одобрения.
— Но это еще не все, — продолжал Данглар, — он открыл у меня кредит своему сыну.
— Разрешите нескромный вопрос: а сколько он дает сыну?
— Пять тысяч франков в месяц.
— Шестьдесят тысяч в год! Я так и думал, — сказал Монте-Кристо, пожимая плечами. — Все Кавальканти — ужасные скряги. Что такое для молодого человека пять тысяч франков в месяц?
— Но вы понимаете, что если молодому человеку понадобится лишних несколько тысяч…
— Не давайте ему, отец и не подумает вам их зачесть; вы не знаете итальянских миллионеров: это сущие Гарпагоны. А кто открыл ему этот кредит?
— Банк Фенци, одна из лучших фирм Флоренции.
— Я не хочу сказать, что вам грозят убытки, отнюдь, но все же вы выходите из пределов кредита.
— Вы, значит, не слишком доверяете этому Кавальканти?
— Я? Я дам ему под его подпись десять миллионов.
Это, по моему распределению, состояние второй степени, дорогой барон.
— А как он прост! Я принял бы его за обыкновенного майора.
— И сделали бы ему честь; вы правы, вид у него не очень внушительный. Когда я его увидел в первый раз, я решил, что это какой-нибудь старый лейтенант, заплесневевший в своем мундире. Но таковы все итальянцы: они похожи на старых евреев, если не поражают своим великолепием, как восточные маги.
— Сын выглядит лучше, — сказал Данглар.
— Немного робок, пожалуй, но в общем вполне приличен. Я за него слегка опасался.
— Почему?
— Потому что, когда вы его у меня видели, это был чуть ли не первый его выезд в свет; по крайней мере мне так говорили. Он путешествовал с очень строгим воспитателем и никогда не был в Париже.
— Говорят, все эти знатные итальянцы женятся обыкновенно в своем кругу? — небрежно спросил Данглар. — Они любят объединять свои богатства.