— Ты знаешь, ЧТО это значит?!
— Не пугай ребенка!
Марек, огромный плечистый парень, в белой рубахе с закатанными рукавами, подхватил испуганную дочку и поднес к лицу жены:
— Видишь? Видишь?!
— Да что, что мне видеть?!
— Вот здесь, на шейке — видишь, я спрашиваю?
Маркета присмотрелась. Действительно, на розовой кожице были видны маленькие бледные пятнышки, бегущие цепочкой вдоль сонной жилки. Совсем неприметные, не приглядишься — так и не заметишь…
— Что это?
— Это?! Это признак заразы! Я на войне повидал таких. У нашей дочки — Алая чума!
— Нет! — женщина прижала ладони ко рту, — Не может быть… Доктор Бражек сказал — простыла…
— Доктор Бражек?! Этот мерзавец, недостойный своего имени, сбежал из деревни!
Девочка робко кашлянула. Как будто отзываясь, послышался громкий надрывный кашель из-за двери. Марек замер:
— Кто это там?
— С-странник…
— Странник?!
Крестьянин схватил первое, что попалось под руку: огромные вилы, и влетел на кухню.
— Добрый день, уважаемый пан, — вежливо склонил голову Арност, тут же зашедшийся в очередном приступе кашля.
Горе и гнев — все это помутило разум Марека. Он забыл, что заразный чумной выглядит иначе, что признаки болезни проявляются только на третий день, сейчас он видел в бледном незнакомце воплощение пришедшей к ним в дом беды.
— Ты! — вытянул он руку, — Это ты принес заразу в мой дом! Убирайся!
— Твои обвинения, добрый пан, — хладнокровно произнес бродяга, — беспочвенны и обидны.
— Пошел вон! — крестьянин в ярости замахнулся вилами. Подбежавшая сзади дочка вцепилась в штанину отцу. Взгляд Арноста цепко оглядел девочку.
— Я уйду, добрый пан, — поднял он глаза, — и воспользуюсь гостеприимством в другом месте. Прошу прощения, добрая пани, что не успел по достоинству оценить твою капусту, уверен, она вкусна…
— ВОН!
Бродяга снял шляпу и плащ и вышел за дверь. Молча.
Марек бессильно опустился на скамью. Обхватил голову руками. Девочка, не понимавшая, что происходит, дернула его за рукав:
— Папа, не кричи. Дядя хороший…
Взревев, крестьянин, вскочил и бросился на улицу, без особой цели, просто, чтобы движением погасить горе, разгорающееся в груди. Распахнул дверь — и замер.
Бродяга, который просил ночлег и пищу, спокойно шагал к околице деревни.
Крестьянин мертво посмотрел ему вслед, пока странник не скрылся за деревьями, после чего повернулся и, деревянно шагая, прошел в дом. Подошел к столу. Рука слепо нашарила за пазухой тяжелый серебряный крест, Марек сжал его покрепче и дернул, срывая с шеи. Положил на стол и наклонился, нащупывая топор.
— Что ты делаешь? — испуганно спросила Маркета.
Лезвие топора впилось в крест, разрубая его на две неравные части.
— Что ты делаешь, Марек?!
— Не человек, — хрипло произнес муж, нарубая крест крупными кусками, — Это был не человек. К нам в дом приходила сама Алая чума.
— Спаси Отец…
— Нашу дочку он не спас. Но я не позволю этой твари разносить заразу и дальше.
С этими словами Марек подошел к сундуку и достал из него свою старую солдатскую пищаль.
Бродяга, называющий себя Арностом, неторопливо шагал по лесной дороге, уже где-то минутах в пяти ходьбы от деревни. Солнце садилось, нужно было подыскать место для ночлега.
— Стой, тварь!
Бродяга остановился и неторопливо оглянулся.
— Мы уже здоровались сегодня, добрый пан.
— Я не собираюсь желать тебе здоровье, порождение Тьмы!
— Ты думаешь? Сдается мне, ты меня с кем-то спутал.
Арност спокойно стоял, не обращая внимания на направленный ему в грудь ствол. Над пищалью вился тонкий дымок фитиля.
— Ты принес болезнь в нашу деревню!
— Ты ошибаешься, добрый пан.
— Ты — зло!
— Нет.
— Ты — Алая чума!
Грохнул выстрел. Взлетели птицы.
Постояв секунду, Марек уронил дымящуюся пищаль и подошел к упавшему телу.
Грудь Арноста была разворочена серебряной картечью, кровь почти не текла. Пустые глаза мертво смотрели в сереющее небо.
Крестьянин взял труп за ноги и потащил в лес.
Заразу нужно сжечь.
Давно уже погас в овраге огромный костер, в котором сгорело тело бродяги. Давно уже пришли братья Марека, Томаш и Лукаш, помогли закопать кострище и отвели полубезумного парня домой. Давно уже все стихло. Уже и ночь прошла.
Наступило утро.
Чуть шевельнулась кучка рыхлой земли. Скатилось несколько комочков — и все опять замерло. И снова задвигалось. Земля вспучилась и из нее показалась рука, с тонкими костлявыми пальцами. Они схватились за траву, рядом вынырнула вторая рука, помогая первой. Медленно-медленно из могилы вылез бродяга Арност, вчера застреленный и сожженный.