А вот и оно, препятствие.
Под узловатыми корнями дуба лежало тело в черном мундире. Рядом рухнул Двуглазый с разрубленной головой и еще два наемника. Я обшарил их, достав кошельки — а вот и моя монетка! — и подошел к радонцу.
Обычный солдат, такой же как я, как любой другой. Это он, вспомнил я услышанный краем уха рассказ наемников, остановил их и не дал взять в плен Красную Розу.
Княжна Кармия, Красная Роза Радона. Тому, кто принесет ее голову наш король, да здравствует его величество, обещал две тысячи золотых, а тому, кто притащит ее живой — сто тысяч. Наш король, да здравствует его величество, похоже, свихнулся на мысли о том, чтобы повторить с…ской княжной то, что он сделал с ее матерью, радонской княгиней.
Там, где вспыхивал алым язычком пламени красный мундир княжны — единственный такой в двух армиях, там у радонцев, казалось, открывалось второе дыхание: они бросались на нас в атаку снова и снова, обходили нас с боков, выскакивали из засад… У Красной Розы был острый взгляд и холодный ум стратега, говорили, что половину планов сражений радонской армии придумала именно она (и то, так говорили, чтобы не слишком сильно обижать радонских генералов). Если б она не родилась…ской девкой, то стала бы самым великим полководцем нашего времени…
Если бы наемники сегодня захватили ее, то мы могли бы и победить. Вот только этому помешал один человек. Один-единственный…
Я постоял над убитым. Страшно разрубленное лицо, исколотые мечами грудь, живот, отсеченная кисть правой руки… Я толкнул его ногой, тело качнулось и вернулось в прежнее положение.
Обыскав его, я ничего не нашел.
Герой… С пустыми карманами.
Вот зачем ему это было надо? Зачем?
— Это было где-то здесь… — послышался тихий женский голос в отдалении.
Холодный пот ручьем пролился по моей спине. Чутьем, которое есть у каждого солдата, я понял: это моя смерть.
Сюда шла…ская Красная Роза! С…скими радонскими солдатами!
…!…!…!
Я, пригибаясь, бросился в сторону, на ходу расстегивая мундир. Выручай, дружок, не зря же я тебя шил тайком, исколов все пальцы в темноте… Я сбросил мундир и вывернул его наизнанку, надел обратно. Теперь вместо черного королевского мундира на мне был желтый радонский. Я упал на землю и замер, притворяясь мертвым. Пальцы руки загребли пропитанную кровью землю и размазали по лицу.
На самом краю обозримого пространства, которое давала «Призрачная свеча» появились темные тени. Они столпились у мертвого радонского солдата.
— Вот он, — произнесла Роза, — Бедняга Картур… Если бы не он…
Ее голос дрогнул.
— Ваше высочество, — произнес мужчина, — Вам не стоило сюда приходить. Навозники могли оставить здесь засаду…
Навозники — это мы, королевские солдаты. Так радонцы называют нас из-за цвета мундиров. Наверное.
— …или, — продолжил мужчина, — здесь могли появиться мародеры…
— Мне кажется, полковник Маран, — спокойным голосом, в котором прятался колючий лед, заявила княжна, — что достойно похоронить тело героя, который спас мне жизнь и честь — это то, что стоит некоторого опасения. Вы так не думаете?
Остальные подошедшие, судя по всему, простые солдаты, молча слушали перепалку командиров. Наконец, княжна взмахнула рукой и солдаты принялись поднимать тело и перекладывать на принесенные с собой носилки.
Тем временем, Красная Роза прошла по отмеченному мертвыми наемниками последнему пути солдата. Прошла мимо меня… Остановилась… Вернулась на шаг назад…
Я затаил дыхание и закрыл глаза. Легкое дыхание коснулось моего лица, еле уловимый аромат цветочных духов — носа.
— Что там, ваше высочество? — спросил издалека полковник.
— Наш погибший солдат. Хотела бы я взять и его с собой…
Я чуть было не вскрикнул «Не надо!».
— Никто не останется неотомщенным и никто не останется непогребенным, — тихо произнесла она, как будто клялась, и вернулась к своим людям.
— Вы неосторожны, ваше высочество, — брюзжал полковник, — А если бы это оказался какой-нибудь мерзавец из армии короля? Он мог бы убить вас…
Их голоса затихли в отдалении.
Я перевел дыхание. Да, ваше красное высочество… Вам повезло, что на моем месте и вправду не оказался кто-то из наших солдат.
Пошел дождь.
Утром наша армия отступила. Я брел за обозом, прячась от дождя под плащом. Мой старый плащ украли, но на поле я подобрал нисколько не худший, лишь слегка припачканный кровью и мозгами. Под ногами чавкала жирная грязь, лил дождь, делать было нечего и я просто мечтал о том, как я, когда стану старым хрычом, буду сидеть в кабаке, показывать ордена и медали, которые я добыл из чужих карманов и врать о том, через какие лихие сражения мне пришлось пройти. А еще мне вспоминался убитый радонский солдат.