— …и вызывать его нужно именно днем. Самое удачное время — полночь.
Григ принялся разливать по чашам человеческую кровь из пластикового пакета.
— А этот Олязг не обидится, что мы воспользовались просроченной кровью? — поинтересовался Дрон.
— Она не просроченная, Саня просто списал ее на своем донорском пункте как просроченную, а так она почти свежая… Лера, давай.
Девушка поместила в центр пентаграммы толстую белую свечу и подожгла ее зажигалкой.
Григ несколько раз вздохнул, прогоняя мандраж. Последний этап.
Он поднял листок с заклинанием к глазам…
— Григ, а ты уверен, что Олязг сможет выполнить наше желание?
— Конечно, сможет. Он же бог.
Три друга хотели стать магами. Настоящими магами.
— Нет, я имею в виду, ведь сила бога — в количестве поклоняющихся ему. Что если у него и сил-то никаких не осталось?
— Тогда мы найдем ему последователей.
— А если… — у Леры, похоже, мандраж выражался в словоизвержении — А если он не захочет возвращаться?
— Чего это он не захочет? Любому богу нужны поклоняющиеся ему. Ему поклоняются, он получает силы, за это выполняет просьбы поклоняющихся. Все просто.
— А если он нападет на нас? Он же бог войны. Решит, что мы его враги и нападет.
— Лера, пентаграмма его не выпустит.
Григ поднял листок с заклинанием…
— Почему, кстати, это — пентаграмма? — влез с вопросом Дрон — У нее же не пять лучей.
— Да какая разница?! Как мне ее называть? Хрензнаетсколькограмма?
— Григчик, — умильно захлопала ресницами Лера, — можно еще один, последний вопросик?
— Ну давай.
— А если он все-таки не захочет? Ну вот так, из вредности. А?
— Лера, Олязг — бог войны, а не женских капризов. А если он все-таки не захочет, то у меня есть второе заклинание.
Он показал второй листок, зажатый в левой руке.
— Оно может заставить бога выполнить все, что от него нужно.
— Заставить бога… — проворчал Дрон.
— Вы дадите мне начать или нет?! — взвыл Григ, — Помолчите хоть пять минут, мне нужно настроиться.
В комнате наступила тишина. Только из-за занавешенных окон доносился еле слышный шум улицы.
Григ в очередной раз поднял листок, сделал паузу — в этот раз его не перебивали — закрыл на несколько секунд глаза, настраиваясь, открыл и начал читать.
— Канкаро ставае наломго из пелегани…
Произносимые четким и уверенным голосом слова неизвестного никому в этой эпохе языка гулко звучали в пустой комнате, мебель из которой перетащили в спальню. Заклинание звенело, отражаясь от желтых стен в цветочек, и, в такт произносимому, пламя свечи начало медленно колыхаться.
Языкок пламени увеличивался, превращаясь в некую крохотную — но быстро выраставшую в размерах — фигурку.
Хлопок!
Свеча вспыхнула и все пространство внутри пентаграммы заволокло плотными клубами белого дыма.
Григ опустил листок и медленно вытер вспотевший лоб. Лера стиснула ладонь Дрона.
— Получилось? — неверяще прошептала она?
— Тихо.
Дым, так и не выползавший наружу медленно рассеивался. Внутри клубов виднелась человеческая фигура, сидящая на…
Сидящая на…
Сидящая на…
Табуретке.
В центре пентаграммы на облупившейся белой табуретке сидел, с граненым стаканом в руках, их сосед Олег.
Олег залпом осушил стакан и растерянно огляделся.
— Это… это что… это где… Это как вы…
Мужчина угрожающе поднялся:
— Это как вы меня сюда затащили?! Че за фигня?
Дрон загородил собой пискнувшую Леру. Непонятно как попавший в пентаграмму сосед выглядел опасным и непохоже, что он собирался сортировать кто тут юноша, а кто девушка.
Только Григ смотрел на возмущенного соседа неверяще и непонимающе.
Олег лягнул табурет и тот отлетел к стене у окна, лязгнув по батарее:
— Последний раз спрашиваю, что вы тут творите, щенки?
Его пальцы сжались в кулаки, твердые даже на вид.
— Погоди, — примиряющее поднял руку Дрон, — Мы сейчас все объясним… Григ. Григ?
Григ молчал. Его взгляд медленно перемещался по соседу, останавливаясь на камуфляжных штанах, тельняшке, прищуренных глазах цвета зимнего неба, на носке тапка, остановившегося в миллиметре от шнура пентаграммы…
— Ол-лег… — в голосе Грига как будто что-то звякнуло, — А кто ты такой?
— Ты чего, обкуренный?
Григ не веря собственным глазам смотрел на соседа. Ругавшегося, угрожающего. Но не сделавшего и шага, чтобы выйти из пентаграммы.
Потом студент медленно поднял к глазам второй листок.