— Но-но, зятек. Я еще в силе, и не одного молодого наглого бычка, вроде тебя, обломать смогу. Даже с одной рукой.
Взгляд Бурова прошелся по мне, и глаза его полыхнули такой неукротимой энергией, что становилось понятно, списывать старика со счетов рано, и он может еще таких дел наворотить, что любой вольный командир Причерноморья и Кавказа ему завидовать будет. Но я ему этого не сказал, а кивнув на бумагу в кармане горки, которую Кара читал перед моим приходом, спросил:
— Что это?
— Письмо из Дебальцево.
— От Остапа-одессита?
— Да.
— И что, твой верный приспешник пишет?
Кара прищурил глаза, посмотрел на ласковое полуденное солнышко, широко, как сытый кот, улыбнулся и, с какой-то мечтательностью в голосе, сказал:
— Зовет меня очередной поход на Харьков возглавить.
— Одного мало было?
Я демонстративно сосредоточил взгляд на пустом левом рукаве стариковской горки, который был по локоть подшит внутрь.
— Мало. Мне с этими сатанистами посчитаться надо, а сейчас, после того, как ваши войска их под Воронежем и Луганском потрепали, да крестоносцы под Грайвороном резню учинили, для этого самое время. Вот и зовет меня Остап. У него влияния не хватает, чтобы вольнонаемную братву на битву поднять, а я личность известная. К тому же ваши генералы мне обязаны, а значит, с оружием помогут. Внуков Зари все равно когда-нибудь добивать придется, так лучше сейчас, пока они ослаблены и не успели восстановиться.
— Значит, ты уже все решил?
Тесть мотнул подбородком.
— Решил.
— И когда отбываешь?
— Через две недели. Ответ Остапу уже отправлен, посланцы к вольным отрядам Причерноморья разосланы, мой клич разнесется быстро, и уже в августе месяце, мы перейдем в наступление. — Кара погрозил кулаком в сторону севера и зло добавил: — Эти суки вспомнят, кто такой Кара-Мясник.
— Силен ты, дядя Коля, — протянул я. — А мне недавно говорили, что все, не поднимется больше Буров…
— Кто говорил?
— Да, так, дамочка одна высказывалась.
— Наверное, Маринка Алексеева с радиостанции «Голос Столицы»?
— Она самая. Месяц назад у меня интервью брала, и про тебя разговор был.
— Стерва рыжая. Ко мне тоже приезжала, поговорить хотела, а я ее послал… Так и говорю, иди-ка ты, милочка, в госбезопасность, в Серый Дом, найди генерал-майора Еременко, и ему мозги вкручивай, а мне не надо, я подписку давал, что ни с кем попусту болтать не стану.
— Понятно.
Старик встал, и кивнул на старый бетонный мол:
— Пойдем, рыбешку половим?
— Я не против. Все равно, до ужина в дом возвращаться не стоит, пусть наши женщины наговорятся.
— Ну, да, так и есть. — По узкой тропинке мы стали спускаться вниз, и Кара, искоса посмотрев на меня, спросил: — Саня, помчали со мной в Дебальцево? Сатанистов погоняем, и за прошлое с ними посчитаемся. Ты, как, готов к подвигу?
— Всегда готов, — я усмехнулся, двумя пальцами правой руки похлопал по черному «гэбэшному» погону на левом плече, и добавил: — Да только мне в другую сторону дорога ложится.
— Опять Средиземка?
— Она самая.
— Значит, Симаков решил всерьез Гибралтар перекрыть?
— Меня Гибралтар особо касаться не будет, там и без моего отряда имеется, кому проливы прикрыть.
— А как через территорию Альянса пройдешь?
— Нормально, там сейчас замятня начинается, в которой генералы с адмиралами на Игнасио Каннингема зубы точат. И пока у средиземноморцев такие дела, наши суда, что на Гибралтар идут, никто особо не проверяет. Командующему Черноморской оперативной группой адмиралу Чейни с нами надо дружить, и он не наглеет, так что проскочу. Поначалу, была мысль семьи и припасы по морю отправить, а мне с небольшой группой Босфор и Дарданеллы по земле обойти. Но пока отряд отдыхал и в дорогу собирался, ситуация изменилась, и мои начальники решили, что не надо множить дополнительные сложности, если и без них обойтись можно. Так что через месяц, я срываюсь, гружусь на транспортные суда и убываю в западном направлении.
— Ясно. Жен и детей с собой потянешь?
Помедлив, я подтвердил:
— Да, хотя не хотелось. Думал наши семьи в столице оставить, но расклад такой, что мы надолго уходим, может так сложиться, что на три-четыре года.
— А они-то сами знают, что ты их с места срываешь?
— Лида знает, а Марьяна, наверняка, догадывается.
Кара тяжко вздохнул.
— С одной стороны правильно, что в Средиземное море идешь, для тебя это хорошо, будешь сам по себе. А лично для меня и Ирины со Светланой, конечно же, плохо, внуков теперь долго не увидим.